Тринадцать гостей. Смерть белее снега - Джозеф Джефферсон Фарджон

– Что же вы нашли? – спросил Кендалл.

– Нож. Я спрятал его здесь, потому что не успел рассмотреть.

Балтин выдвинул ящик и замер. В кое-то веки Лайонел Балтин был вынужден признать свое поражение. Инспектор вскочил.

– Пропал? – крикнул он.

Журналист, моргая, медленно кивнул и повернулся к Пратту. Тот покачал головой.

– Пропал, – подтвердил Балтин.

– Оставаться здесь, из комнаты не выходить! – приказал Кендалл. – Не прикасайтесь к ящику!

Инспектор выбежал в коридор. Пратт уставился на пустой ящик, потом перевел вопросительный взгляд на Балтина.

– Ты хорошо подумал, Лайонел? – спросил он.

– Кто бы говорил! Кто вчера не удосужился запереть мастерскую?

– Я дорого за это заплатил.

– А меня повесят за два убийства? Мне-то что!

Пратт снова перевел взгляд на отрытый ящик:

– Полагаю, два – точная цифра?

– Я тоже об этом подумал.

– Как и наш детектив.

– Он – в первую очередь. Запретил нам трогать ящик из-за отпечатков пальцев. Интересно, во сколько сегодня будет ужин?

Пратт посмотрел на часы:

– Через пятьдесят восемь минут. Этот час обещает быть напряженным. Как насчет отпечатков на ноже? Они бы тоже пригодились.

– Ты меня удивляешь, – пробормотал Балтин и добавил, помолчав: – Им вредна проточная вода.

– Где именно ты нашел нож?

– В маленьком пруду, у самой перемычки, там, где он сужается.

– Когда это произошло?

– Ты стараешься для инспектора?

– Наверное, когда я отправился в дом?

– Если быть точным, то в 17.11.

Пратт выдавил улыбку:

– Как ты любишь точность! Тебе бы издавать буквари!

– А еще я написал детективный роман. И рекламу к нему.

Приятели замолчали. Запыхавшийся инспектор, вернувшись, сразу заглянул в ящик.

– Мы были послушными мальчиками, – успокоил Пратт.

– Не сомневаюсь! – откликнулся Кендалл. – Одному из вас надо быть особенно послушным, чтобы искупить прежние прегрешения.

Он осторожно выдвинул ящик, в котором ничего не было, кроме бумаги, выстилавшей дно, после чего снова выбежал из комнаты. Пратт и Балтин слышали, как он ходит по комнате Чейтеров. Не задержавшись там, инспектор поспешил назад.

– Ящик проверяют на предмет отпечатков пальцев? – спросил Балтин.

– Иногда сыщиков посещают удачные мысли, – ответил Кендалл. – Вот ведь ирония судьбы! – Он уставился на одежный шкаф рядом с комодом. – Следовало начать с него, а не оставлять это на потом! Откроете шкаф?

– Лично мне не хотелось бы этого делать, – проговорил Пратт. – Ищете третий труп?

– Достаточно двух. Я пытаюсь предотвратить появление третьего. – Кендалл шагнул к шкафу и потянул на себя дверцу. Внутри на двух вешалках висели костюмы. Закрыв дверцу шкафа, инспектор принялся заглядывать под кровати, за каминный экран.

– Неприятно! – вздохнул Пратт. – Но, наверное, без этого не обойтись. Ищете женщину с ножом?

– В самый раз для заголовка! – пробормотал Балтин.

– Просто привычка, – объяснил Пратт. – Никакой связи с эмоциями. Не обращай внимания на мои слова. Мне становится не по себе.

– Всем остальным тоже, – заметил Кендалл, – начиная с убийцы Чейтера – если того убили… Или если у жены Чейтера есть хоть какие-то логические основания считать это убийством. Нам приходится гадать, сохранила ли она вообще рассудок, а не о том, достаточно ли логично она мыслит. – Он приблизился к Пратту и Балтину. – Послушайте, вы что-нибудь знаете об этом Чейтере?

– Ничего, – ответил Пратт. Балтин покачал головой.

– Зато я знаю, – сказал Кендалл. – Несколько лет назад – тогда он носил фамилию Грин – его посадили за шантаж. Вероятно, он не утратил прежние привычки.

– Наверняка, – сказал Пратт.

– Значит, вам о нем что-то известно?

– Только одно: знакомство с ним – к счастью, короткое – позволило мне распознать в нем любителя совать нос в чужие дела.

– Тогда вы согласитесь, что здесь могут найтись и другие люди, которые – будем откровенны – облегченно вздохнули, когда Чейтера не стало?

– Да, но только если не уточнять, инспектор. Я никого не называю.

– А могли бы?

– Мои предположения направили бы вас по ложному пути. Лучше следуйте собственному чутью, если оно у вас есть. И не забывайте, что тут присутствует журналист.

– В свое время журналисты помогли мне. Но и хлопот доставили немало. Однажды один такой нашел нож и долго не хотел в этом сознаваться. Забыл, наверное, что было бы, если бы нож обнаружили у него самого… Так где именно и когда вы обнаружили нож, мистер Балтин?

Журналист рассказал.

– Об отпечатках вы не подумали?

– Подумал, и еще как! Поэтому жаль, что рукоятка ножа лежала в воде. Однако проявил максимум осторожности.

– Вот как? Продолжайте. Когда вы спрятали нож в ящик?

– Перед поездкой на станцию. Мы с Эйвлингом находились в холле, когда ему сообщили по телефону о Чейтере. Сразу после этого я поднялся сюда. Можно считать, что я убрал нож в ящик в пять минут шестого.

– Миссис Чейтер уже вернулась к себе.

– Так я понял из слов леди Эйвлинг, проводившей ее наверх. Это происходило за несколько минут до того, как поднялся я сам. Я слышал, как она запирается в комнате.

– Она могла войти и сразу выйти, а вы услышали, как она уже возвращается. Вы закрыли дверь, прежде чем спрятать нож?

– Нет, оставил открытой, – подумав, ответил Балтин.

– Вот оно что! Если миссис Чейтер, находясь в истерическом состоянии, всех вокруг подозревая, услышала ваши шаги, то разве не могла она выйти в коридор, заглянуть сюда и увидеть, как вы прячете нож?

Балтин помолчал, глядя на комод.

– Давайте проверим! – предложил Кендалл и вышел, оставив дверь распахнутой.

Балтин приблизился к комоду. Кендалл заглянул в комнату.

– Вот так она могла увидеть нож, – заключил он, вернувшись.

– И забрать его? – спросил Пратт.

– Не исключено. Только зачем? – пробормотал инспектор. – Ведь ей еще не сообщили о смерти мужа. В пять часов она знала лишь, что его лошадь прискакала без седока. – Инспектор щелкнул пальцами. – Ванная! Вот в чем дело! Тело Чейтера привезли в половине шестого. Через десять минут врач позвонил мне. Он видел и Чейтера, и его жену – в ее комнате. Эти два факта заставили его срочно звонить мне. Видите ли, джентльмены, миссис Чейтер назвала кое-какие имена. И, судя по словам доктора, она не только подозревала и жаждала мести, но и была страшно напугана! Вам понятно?