С высоты птичьего полета - Сьюзен Кельман

Джо стоял в углу сарая и разглядывал плакаты на стенах. Своим подарком она его удивила: пачка сигарет и два печенья в корзинке. Судя по тому, как он разом проглотил два печенья, он точно был в восторге. Затем он торопливо закурил сигарету и сделал длинную, щедрую затяжку никотина, позволив дыму наполнить его легкие. Блаженство проступило на его лице, когда он задержал дым перед тем, как выпустить его через ноздри, и появилась теплая, счастливая улыбка.

– Восхитительно! – сияющими глазами он посмотрел на Ханну. Затем повернулся и ткнул в интересующее его объявление. – Кто бы мог подумать, что мы будем радоваться старым велосипедам? Этот вот, мне кажется, похож на «Бьюик». Все, что может вернуть меня обратно к союзникам, прямо перед моими глазами, в мастерской.

Ханна кивнула в ответ:

– Я нашла людей. За вами придут и спасут.

Он обернулся, приободренный. Он шел на поправку, на щеки вернулся румянец.

– Спасут меня? От такой красавицы, как ты?

Она оттолкнула его:

– Приберегите-ка свой пыл для девушек, к которым вернетесь домой! – она приподняла брови. – Уверена, они больше подойдут вам по возрасту.

Джо улыбнулся и взял ее за руку:

– Спасибо тебе, Ханна. Спасибо, что спасла мне жизнь. Я навсегда запомню голландку и ее мастерскую с велосипедами.

Ханна пожала ему руку и торопливо, крепко обняла.

– Спасибо вам за все, что вы делаете, – у нее на глазах выступили слезы. – Вы очень храбры, и я уверена, что мы выиграем эту войну, благодаря вашим усилиям.

Отпустив его, она быстро вышла из мастерской и закрыла за собой дверь.

* * *

Через два вечера Джо исчез, оставив после себя лишь груду одеял и колоду карт в напоминание, что он здесь находился. Она собрала одеяла и, наклонившись, чтобы поднять карты, заметила, что одна из них лежит мастью вверх. Это была Королева Червей. Она улыбнулась, понимая, это послание предназначалось ей.

Ноябрь 1944

Украдкой поднявшись по привычно скрипучей деревянной лестнице университета, Йозеф направился в библиотеку на втором этаже. Студенты бывали в ней довольно редко, предпочитая более просторную библиотеку на первом этаже университета, это же маленькое и тесное помещение использовалось по преимуществу преподавателями или для индивидуальных занятий. Резиновые подошвы ботинок слегка поскрипывали, когда он шелпо гладкому коридору. День клонился к вечеру, в университете было тихо. Проскользнув в комнату, Йозеф закрыл за собой дверь и прислушался. Все тихо.

Он осмотрелся, проверил комнату, отведенную для студентов, где хранились книги для выдачи. Там тоже никого не оказалось. Как и в отсеках и за столами, за которыми молодые люди зарывались, чтобы выполнить домашнее задание. Убедившись, что он точно один, профессор направился к книжной полке. Его радовало, что книга, которую он отметил, была на прежнем своем месте.

Он добавил ее в стопку книг по математике, специально принесенных с собой, пряча между учебниками. Присев за дальний стол у окна, выходившего во внутренний двор, профессор внимательно осмотрелся. Со своего места он мог видеть всех, входящих как в здание, так и в комнату: у него будет достаточно времени, чтобы отреагировать, если придется. Нужно быть особенно осторожным – группы студентов сильно поредели, а вот нацисты остались на месте, энергично патрулируя коридоры и основные объекты. Малейшая деталь, мельчайший намек, на чьей ты стороне – Отечества или Сопротивления – теперь воспринимался очень серьезно. Неделю назад уволили пожилого профессора за «подозрительные» книги в его личной библиотеке. За невинные книги, что поощряли молодые умы свободно мыслить. Все, что не укладывалось в узкие представления Гитлера о приемлемом, теперь относилось к враждебному.

К счастью, книга Йозефа была о знаменитых немецких художниках, и ее не заметили. В ней он нашел портрет с тем, что нужно, изображенном на фоне одного из произведений искусства. Йозеф перевернул страницу и торопливо записал в блокнот несколько значений. После этого он поставил книгу обратно на полку и вышел.

* * *

В течение следующих недель он тщательно работал над своим новым проектом. Он держал его внизу, спрятав в шкафу в прихожей, хотел, чтобы этот подарок оказался сюрпризом для Майкла. Не будучи творческим и умелым, он потратил на это больше времени, чем планировал, но остался доволен, когда смог закончить к концу ноября, как раз, когда на Голландию снова посыпался снег.

В тот день он открыл бутылку вина, накрыл стол и тихонько взобрался наверх по лестнице. Открыв дверь на чердак, он увидел Майкла: тот склонившись над столом и негромко слушая Новости Сопротивления, работал над одним из своих стихотворений.

– Как поживаете, мой друг? – бодро и жизнерадостно спросил Йозеф.

– Не могу подобрать синоним к слову «свет», – проворчал Майкл с явным разочарованием в голосе. – Последняя строчка уже свела меня с ума.

– Может быть тебе нужен еще объект для вдохновения, – услужливо отозвался Йозеф. – У меня для тебя сюрприз.

Обернувшись, Майкл подозрительно взглянул на профессора:

– Этот сюрприз мне понравится?

– Надеюсь, – улыбнулся Йозеф. – Спускайся за мной вниз.

– В самый низ? – Майкл был потрясен. В доме было три этажа, и они договорились, что он будет пользоваться ванной на втором этаже в основном ночью, тогда же он будет мыться и опорожнять ночной горшок. Он не спускался на первый этаж с самого первого дня своего визита.

– В самый низ, – кивнул Йозеф.

Майкл осторожно спустился вниз за Йозефом с чердака, но на верхней площадке остановился, глядя вниз на главную лестницу:

– Вы уверены, что все спокойно? – словно сомневающийся ребенок, спрашивающий разрешения, проговорил он.

– Да, да, – подбодрил его Йозеф. – Спускайтесь. Уже очень поздно, и я знаю, что Ингрид на вечеринке со своим нацистом, так что они не должны побеспокоить нас сегодня.

Майкл сбежал вниз по лестнице. Когда он вошел в тускло освещенную кухню и увидел на столе еду, которую не видел несколько недель, его лицо просияло. Йозеф развел костер в камине, и жар разлился по всему нижнему этажу. Он погасил свет, и закрытые занавески и ставни внесли атмосферу уюта и безопасности.

Йозеф налил два бокала вина, приглашая Майкла сесть.

– Как это возможно? – недоверчиво спросил Майкл.

– Я оставлял еду после походов к Ингрид. И хотя мы умираем с голоду, у нее всегда хороший запас. – В центре стола лежало кухонное полотенце, а под ним подарок Йозефа. Пока Майкл рассматривал его, Йозеф указал ему жестом: – А это для тебя.

Майкл сдернул полотенце, открывая подарок и откинулся на спинку стула, уставившись на восемь свечей, расставленных в замысловатой проволочной композиции. Выглядел он озадаченно.