В прицеле - Олимпиада - Максим Шахов

— Значит, сокровища все-таки были? — поинтересовался Кобзарь.

— Были, — подтвердил профессор. — Но, думаю, их ценность сильно преувеличена. Конечно, я говорю о материальном эквиваленте; с исторической точки зрения они поистине бесценны. Так вот, морское сражение между греками и таврами с одной стороны и персами и финикийцами — с другой должно было произойти именно здесь, в проливе. Сведения о нем дошли до нас от античного историка Ксенофонта.

Гордеев не сдержал кривой ухмылки. Он никогда не упускал случая продемонстрировать свою осведомленность. Его гримаса не ускользнула от внимания профессора.

— Михаил не зря скорчил такую мину, — заметил он. — Действительно, среди историков Ксенофонт считается не то что бы лжецом, а скорее фантазером. Он подозревается в том, что целый ряд сражений не просто описал, а смоделировал сам, чтобы подтвердить те или иные свои стратегические и тактические идеи. Поэтому битва при Тузле является весьма и весьма гипотетической. Ксенофонт назвал ее «Битвой за Симплегадами». Собственно, мы здесь работаем затем, чтобы подтвердить или опровергнуть эти сведения.

Поручика эта история сильно заинтересовала.

— И кто победил? — спросил он. — Греки или персы?

Павел Андреевич с нескрываемым удовольствием отпил вина из эмалированной кружки и продолжил лекцию.

— Конечно, здешнее морское сражение не могло быть таким грандиозным, как, скажем, Саламинское или при Эвримедонте. Корабли тавров — скамарры, — похожие на большие лодки, выстроились в проливе спиной к Азовскому морю, имея Тузлу на левом фланге. Персы могли наступать только с юга. Вероятно, они легко заставили флот тавров отступить, а их левый фланг прижали к песчаной косе, на которой мы с вами расположились. Те, бросив свои корабли, выбрались на берег и обратились в бегство. Персы, считая победу одержанной, также высадились на берег и принялись закладывать лагерь. Часть персидских кораблей — а они были большими и неповоротливыми — сбилась в кучу среди мелей пролива. И тут из-за мыса прямо во фланг персам ударили греческие триеры. Более маневренные, чем корабли персов, они таранили и топили их. Персы уступали грекам в мастерстве гребли и таранного удара. Они пытались сойтись борт о борт и взять греческие корабли на абордаж.

Михаил едва сдерживал нетерпение. И все-таки влез:

— Позвольте снова не согласиться с вами, Павел Андреевич. В ходе Первой Пунической войны римляне на практике доказали, что абордаж гораздо эффективнее тарана.

— Ничуть! — с жаром возразил профессор. — То, что вы сказали, было характерно для римлян — новичков в морском деле. Греки же были прирожденными моряками. Они говорили: «Моря связывают людей, а суша разделяет». Они были настоящими мастерами гребли, виртуозами! В Элладе хорошие гребцы, особенно верхнего яруса, несмотря на свой низкий социальный статус, пользовались всеобщим уважением.

Поручик был удивлен:

— Как так? А разве у них не рабы веслами махали?

Голубев едва не подпрыгнул на месте:

— Совершеннейшая чушь, запущенная в обращение необразованными и безответственными писателями!

Тут профессор почему-то посмотрел на Мишку Гордеева. И продолжил уже более спокойным тоном:

— Рабов, а точнее — каторжников, на весла стали сажать гораздо позднее, уже в Средние века. К тому времени искусство гребли превратилось в тяжелый и монотонный физический труд. Ведь слово «каторга» раньше означало не что иное, как вид галеры, гребного военного судна. Но средневековые галеры разительно отличались от своих предшественников — кораблей античности. Во-первых, формой паруса. В древности он был четырехугольным, «прямым», как говорят моряки. У средневековых же галер паруса были «латинские», треугольные. А весла! О, это особый разговор! В древности военные корабли имели несколько рядов весел. Чаще всего три. Такие корабли назывались триремами или триерами. Представляете, каким должно быть мастерство гребцов? Каждый из них греб одним веслом и должен был синхронизировать свою работу с работой товарищей спереди, сзади, сверху и снизу. Какие уж тут рабы! И совсем другая картина на средневековой галере. Пять, а то и шесть человек машут одним веслом. О мастерстве и речи нет. Вкалывай по принципу «Бери больше, кидай дальше».

Длинная речь утомила профессора, он стал все чаще прикладываться к кружке.

— Но мы отвлеклись от битвы. В результате атаки греческих триер персы были разбиты и бежали. Воины, которые успели высадиться на берег до начала сражения, поспешно погрузились на корабли, бросив в спешке свой недостроенный лагерь и все имущество. Самой уязвимой стратегической точкой персов был плавучий мост, наведенный ими через пролив Геллеспонт. Если бы грекам удалось его сжечь или разрушить, вся персидская армия оказалась бы отрезанной в Греции. А дома у Ксеркса оставалась империя, которую постоянно приходилось держать в узде силой оружия. Поэтому остатки разбитой эскадры быстренько убрались от Тузлы и направились прямехонько через Черное море в Босфор охранять свой мост.

Поручик, как человек военный, хорошо представлял себе ход сражения. К теории Ксенофонта — Голубева он отнесся со всей серьезностью, как к реальному событию. Впрочем, кое-какие сомнения у него еще оставались.

— Но как же персы не углядели засаду греческих кораблей? Остров-то совсем низкий.

Павел Андреевич поднялся и обвел горизонт широким жестом:

— Ну, во-первых, в то время уровень моря был гораздо ниже и Тузла заметно возвышалась над поверхностью воды. Во-вторых, здесь росли густые кустарники и деревья. А в-третьих, и это главное, греческие корабли были невысокими.

— А мачты?

— В старину на античных кораблях, как, скажем, и на кораблях викингов, мачты были съемными и перед боем обязательно убирались. Так что увидеть корабли из-за острова было никак невозможно.

Постепенно разговор затих. Собравшиеся смотрели на знакомые места новыми глазами. Они представляли себе кипевшее здесь две с половиной тысячи лет назад ожесточенное сражение. Потом поднялись пограничники.

— Спасибо, очень хорошо посидели. И лекция была очень интересной, — поблагодарил Кобзарь профессора Голубева от имени своих подчиненных.

— Вам спасибо. Вино было замечательным, — ответил Павел Андреевич.

— Надо чаще встречаться, — поддержал его Поручик. — Передавай привет капитану Демченко.

Кобзарь буркнул что-то неразборчиво. Видимо, все еще обижался на Поручика за то, что тот так легко его обезоружил. Пограничники ушли.

Поручик не спеша направился к морю. За спиной он услышал скрип песка. Оглянулся. Оказалось, это неразлучные Капа и Липа. Еще дальше с независимым видом околачивался Гордеев. Остальные разбрелись по пляжу. На поверхности моря змеилась лунная дорожка. Луна светила так ярко — хоть газету читай.

Олимпиада подошла к Поручику:

— Спасибо тебе. Классная была рыбка. Завтра еще половим на обед? Я могу помочь.