Ведьма по имени Ева - Екатерина Слави

– Ева, мне нужно с вами поговорить, – решительно сказала она, поворачиваясь лицом к хозяйке.

Ева окинула ее взглядом: Франческа не знала, куда деть руки, и глаза у нее от волнения бегали. Нехороший знак.

Ева повернулась к гостье спиной, как будто лишь для того, чтобы подойти к окну. Возле окна остановилась, раздвинула шторы. На мгновенье замерла. Медленно опустила веки. Втянула в себя воздух. Ее ноздри затрепетали. Распознали запах.

Знает. Франческа знает.

Ева продолжала стоять с закрытыми глазами и размышлять. Значит, она совершила ошибку. Где же? Когда? Ах, да, конечно. Вчера. Ночью. Она была с Фабио, и ей было так хорошо с ним, что она ослабила хватку. Обладать им – это было наивысшее наслаждение.

«Помни только одну простую истину: сметая преграды, делай это осторожно. Иначе преградой на пути к своему желанию можешь стать ты сама. Не допусти этого».

Она потеряла всякую осторожность. Она наслаждалась мужчиной, к которому так долго шла. Она растворялась в нем и одновременно впитывала его жизненную силу, которая обволакивала ее и… в итоге лишила бдительности. Ева вспомнила, как оторвались от нее невидимые нити и отпустили Франческу. Отпустили ее волю. Но это не страшно. Это легко исправить. Она не допустит… Ведьма всегда получает то, что хочет.

Ева плавным, мягким движением, которое должно было обмануть, развеять решимость, с которой пришла к ней гостья, повернулась к Франческе.

– О чем же ты хотела поговорить, Франческа? – спросила она.

Франческа помолчала с полминуты, кусая губы. Потом взгляд ее, устремленный на Еву, стал тяжелым, и она сказала.

– Вчера, поздно вечером, – начала она, – я сидела на террасе. Как обычно. Я последнее время часто вечерами сижу на террасе и ни о чем не думаю, просто отдыхаю. Но тут вдруг… – Франческа нервно сглотнула, ее глаза взволнованно заблестели, когда она посмотрела на Еву, – тут вдруг я кое-что вспомнила.

Ева с улыбкой скрестила руки на груди.

– Что же ты вспомнила, Франческа? – ее голос был холоден, интонация в каждом звуке продумана.

Франческу немного смутил этот повелительный тон, от которого словно повеяло холодком. Она на какой-то миг растерялась, но с трудом собралась с мыслями и продолжила:

– Я вспомнила тот день… шестой этап Фабио. Я вспомнила, как стояла в комнате и расчесывала волосы. Я почему-то очень долго их расчесывала, а потом увидела кое-что в зеркале.

Она посмотрела на Еву – осторожно, боязливо. Ева это заметила.

– Что ты увидела в зеркале, Франческа? – спросила она все так же строго.

Подбородок Франчески дрогнул. Глаза расширились то ли от страха, который охватил ее сейчас, то ли слишком ярким было воспоминание.

– Я увидела окно. Это было окно дома напротив. Твоего дома.

Она помолчала, будто ожидая, что Ева что-то скажет ей на это. Но Ева тоже молчала и ждала, что скажет ей Франческа дальше.

– В окне я увидела женщину.

– Что за женщину ты увидела, Франческа?

Молчание зависло в воздухе, и он стал тяжелым, как перед грозой.

– Это была ты, – уверенным голосом сказала Франческа.

Ева улыбнулась.

– И что же?

Франческа зачем-то отступила на шаг назад. Наверное, Ева в этот момент показалась ей опасной.

– Я не знаю, кто ты, – вдруг заговорила она другим, взволнованным и сбивчивым, голосом. – Ты что-то сделала со мной. Последние месяцы мне казалось, что я схожу с ума. Я слышала голоса. Я видела ужасные вещи. Меня мучила невыносимая боль в голове. Я знаю, я уверена, что это все ты!

Ева приподняла брови. Не удивленно, нет. Опасно.

– Ты уверена? – переспросила она, сделав ударение на последнем слове. Она как-то странно его произнесла – с особой интонацией.

Франческа только кивнула, но кивнула твердо. Да, она была уверена.

Ева скрестила руки на груди. Тонкие пальцы одной из них спокойно лежали на предплечье, будто поддерживали его, но от одного взгляда на эти пальцы с яркими, алыми ногтями, Франческу бросило в дрожь.

– Чего же ты хочешь? – спросила Ева.

Это был неожиданный вопрос. Франческа была убеждена, что Ева назовет ее сумасшедшей, скажет, что она выдумала бог весть что. Франческа рассчитывала увидеть как минимум удивление, озадаченность, пусть даже и притворную. Но к такому вопросу она была не готова. Может быть, потому что она все еще сомневалась в собственных мыслях и словах. А этот вопрос… Ева как будто согласилась со всем, в чем обвинила ее Франческа! И именно в этот момент Франческа по-настоящему ощутила страх, потому что впервые осознала – она представления не имеет, кто перед ней.

– Чего ты хочешь? – повторила свой вопрос Ева.

– Я… я… – Франческа лихорадочно втянула в себя воздух и решилась: – Это еще не все.

– Ты хочешь сказать мне что-то еще? – уголки губ Евы натянулись в едва заметной, но ощутимо опасной улыбке.

Франческа поморщилась – она снова почувствовала боль в голове. Она попыталась совладать с этой болью, пока та еще была несильной. Но боль стремительно нарастала. Франческа набралась смелости и сквозь эту боль заставила себя заговорить:

– Да. Хочу. – Ее голос сипло дрогнул. Она прокашлялась. – Вчера я не только вспомнила, что произошло со мной в день Гран-при Италии. Я кое-что увидела.

Лицо Евы на мгновение изменилось. Франческе показалось, в нем мелькнуло удивление. Она поспешила продолжить:

– Я почувствовала, как от меня будто что-то отделилось, как будто меня что-то сковывало и вдруг отпустило. Оторвалось. Мне стало так легко, так хорошо, что я даже закрыла глаза от облегчения. И когда я их закрыла, я увидела… – Она посмотрела на Еву, и Ева в этот момент заметила в глазах Франчески не страх – злость. Франческа снова заговорила, но и в голосе ее Ева услышала то самое, что мелькнуло в ее взгляде. – Я увидела чужую комнату. Спальню. – Голос Франчески задрожал, словно от рвущихся наружу слез. – Я увидела Фабио. Он был с тобой. Он… он был с тобой прошлой ночью.

И она не выдержала: закрыла лицо руками, и Ева услышала приглушенные рыдания.

Ева не прониклась жалостью. Она размышляла.

Франческа увидела ее спальню, здесь, на втором этаже. Оказывается, она, Ева, совершила куда более серьезную оплошность, чем решила в первый момент. Нити оторвались и привели сознание Франчески, которое долгое время неразрывно было связано с волей Евы, к ней – к Еве. Слабое, больное, лишенное собственной воли, сознание Франчески так привыкло быть под контролем чужой воли, что потянулось за этой волей и… И это было очень неприятно.

Франческа продолжала рыдать в ладони, но Ева негромко кашлянула, привлекая ее внимание. Рыдания прекратились. Гостья встретилась взглядом с хозяйкой дома.