Естественная история драконов. Тайна Лабиринта. Мемуары леди Трент - Мари Бреннан

Однако спросить об этом в его отсутствие я не могла. Могла лишь строить догадки да размышлять, что скажу ему по возвращении.

Ну, а пока что у меня имелась работа, ни на минуту не позволявшая заскучать.

* * *

Готовые к спариванию, самки пустынных драконов подают окружающим определенный сигнал, приглашая в гости представителей противоположного пола. Выглядит это весьма импозантно: самка поднимается на вершину самого высокого холма, бархана или скалы в окрестностях и издает громогласный рев, словно бы разносящийся от края до края пустыни. Рев сей сопровождается изрыганием пламени; по данной причине представление начинается незадолго до рассвета, когда вспышки видны с очень большого расстояния.

Драконы-самцы, желающие представить свои кандидатуры на ее рассмотрение, слетаются к данному месту и рассаживаются в ряд у основания возвышенности. Каждый старается показать себя в наивыгоднейшем свете: самцы распускают гребни, расправляют крылья во всю длину, дабы выглядеть как можно крупнее – самцы пустынных драконов уступают размерами самкам, и самым маленьким нечасто удается привлечь внимание возлюбленной.

Собрав вокруг себя ухажеров, самка рычит и дышит пламенем в сторону тех, кого сочтет непригодными. Рассказывают, хотя лично я этого не наблюдала, что особо стойкий самец может выдержать сии нападки и остаться на месте, однако обычно отвергнутые удаляются прочь. Вскоре на месте остаются лишь двое-трое, удостоившиеся расположения самки. Они-то и участвуют в брачных полетах.

Взмахнув крыльями, самка взвивается в воздух. Ухажеры следуют за ней, однако, не имея преимущества в высоте, отстают. Все это дает самке значительную фору, чем она и пользуется без зазрения совести, кружа и паря над пустыней. Здесь более мелким самцам, благодаря исключительной ловкости и проворству, иногда удается преуспеть куда лучше, чем можно ожидать. Но дракон, полагающийся на сию тактику, должен добиться успеха как можно быстрее, иначе не добьется ничего: вскоре полет превратится в испытание на выносливость, и победа достанется собратьям покрупнее. Драконы маневрируют в небе, стараясь занять выгодную позицию, бросаются друг на дружку по мере возможности либо необходимости, и дело нередко заканчивается тем, что раненый самец вынужден покинуть поле боя. Такое случилось при первом же наблюдении за брачными полетами, и пострадавший зверь на некоторое время лишился возможности охотиться. Полагаю, следующего лета он пережить не сумел: дракону, не успевшему отъесться за влажный сезон, просто не хватит жировых запасов, чтоб продержаться несколько месяцев в условиях нехватки корма.

Представление достигает третьего, финального акта, когда одному из самцов удается занять положение над самкой. Теперь он может ринуться вниз, на нее, и, как правило, самка этому не мешает, хотя однажды я наблюдала, как самка весьма недвусмысленным образом отвергла несостоявшегося возлюбленного (о причинах могу лишь гадать, и ни одна из догадок не может претендовать на научность). Дальнейшее в корне противоречит стремлению самки выбрать самцов покрупнее: во время копуляции она вынуждена парить, удерживая в воздухе обоих. Копуляция длится недолго, но тем не менее самке приходится нелегко, и не один брачный полет заканчивается неудачей, поскольку участники, дабы избежать падения, поневоле должны разъединиться раньше срока.

Наблюдать воздушную стадию процесса с земли – задача не из легких. Как известно, во время воздушных танцев драконы проделывают путь длиной в километры, и зачастую единственным удобным местом для наблюдения является та самая возвышенность, на коей самка начинает представление. Мы с Томом сделали выбор в пользу более активного метода, а именно – прыгнуть в седла и поглядеть, на что способны знаменитые ахиатские кони.

Скакуны наши проявили себя просто блестяще. Не раз и не два я, очертя голову, пускала кобылу в галоп, за взмывшими в небо драконами, только затем, чтоб поднять ее на дыбы и развернуть, когда они повернут мне навстречу. В любое иное время мы с Томом являли бы собой великолепную приманку, добычу, которую проще простого схватить или изжарить струей пламени. Но в такие минуты все внимание драконов сосредоточено на брачных танцах, посему мы без всякой опаски бешено неслись за ними по земле, перекрикиваясь, делясь результатами наблюдений, и часто не слыша друг друга за громким драконьим рыком.

Все это было делом крайне утомительным. К моменту окончания брачных полетов я с радостью рухнула бы где-нибудь в ближайшей же тени, но останавливаться было рано: самые важные наблюдения еще впереди.

Эндрю ожидал нас, укрывшись под небольшим утесом, на безопасном удалении от высотки, на коей наша самка начала представление. Мы с Томом подъехали к нему, и я спрыгнула с седла, не осадив кобылы (трюк, к коему я не прибегала с пятнадцати лет, однако мне не хотелось терять ни единой минуты). Верблюды стояли наготове, на коленях, и поднялись едва ли не прежде, чем мы успели сесть в седла. Если для резких смен направления на скаку лучше всего подходили лошади, на то, что требовалось нам теперь, были способны только они.

Брачный полет

Оставив лошадей Эндрю, мы устремились за аль-Джелидой – вначале галопом, дабы наверстать упущенное, а со временем перешли на шаг, коим верблюд может идти очень и очень долгое время. Дракониха парила впереди, порой поднимаясь повыше, порой лениво кружа из стороны в сторону в поисках подходящего места для кладки. Солнце взошло высоко, во рту у меня не было ни капли воды уже несколько часов, но земля впереди неуклонно шла на подъем, и я хлестнула верблюдицу палкой, подгоняя ее наверх.

Едва я достигла гребня возвышенности, верблюд, одолженный аль-Джелидой, рванулся вперед и поравнялся со мной. Оказавшись рядом, аль-Джелида наклонился в седле, схватил мою верблюдицу за повод и резким рывком остановил ее.

– Что вы делаете? – воскликнула я.

Он указал вперед и произнес слово, которого я прежде не слышала.

Подобное случалось со мной в путешествиях так часто, что и не сосчитать. Я принялась мысленно перебирать возможные варианты перевода: «опасно», «запрещено», «проклято» и так далее. Но Том, остановивший верблюда по другую сторону от меня, пояснил:

– Изабелла, вспомните карту.

Преследуя дракониху, я совершенно утратила чувство направления, и сориентироваться на местности сумела не без труда, а между тем цель наша удалялась с каждой секундой. Солнце, повисшее прямо над головой, ничем помочь не могло. Только взглянув вперед и отметив, что далее местность становится все более и более неровной, я сообразила, где мы.

Мы остановились на краю Лабиринта Змеев.

Лабиринт Змеев – любопытное геологическое образование, раскинувшееся у подножья Кедемских гор. За многие тысячи лет потоки вод с горных вершин превратили песчаник в затейливый лабиринт каньонов и лощин. Некоторые чрезвычайно узки; ехать по ним – все равно что пробираться по коридору без потолка. Оазисы в Лабиринте имеются, однако земли под поля почти нет, и ныне здесь не живет никто.