Знаки - Дэвид Бальдаччи

Непогода дала жителям недолгую передышку, но широкий фронт низкого давления крепко укоренился над городом, и как только тучи снова набрякли влагой, дождь возобновился. Ветер окреп, и один из порывов хлестнул прокатную машину Рил. Она завела двигатель и включила печку, но передачу включать не стала. Немногочисленные пешеходы сбежали под крыши с отполированных дождем улиц, и она без помех могла озирать мокрые мостовые и тротуары. Ах, если б и в мыслях наступила такая же ясность! Но в них клубился туман, как в горном ущелье холодным утром.

Судья Сэмюэл Кент и другое лицо в ее списке не только предупреждены, но и перешли в наступление. Рил почти не сомневалась, что нападение на Джанет Ди Карло организовала именно эта группа. И это внушает беспокойство, потому что они, по-видимому, знают о Ди Карло нечто такое, чего не знает Рил. Это экстраординарный шаг, а для подобного шага требуется экстраординарное оправдание.

Достав телефон, Джессика устремила взгляд на экран. Эсэмэсить Роби было довольно просто. Отследить ее не могут, в этом она была уверена. Но при том Рил знала, что агентство может читать каждую эсэмэску, которую она ему послала. Так что волей-неволей проявляла осторожность – не только ради себя, но и ради него. Хотя и понимала, что довольно странно тревожиться о благополучии человека, которого сама же едва не обратила в обугленный остов. Однако теперь перед ней открылись определенные возможности, и Рил намеревалась ими воспользоваться.

Постучав по экранным клавишам, она отправила эсэмэску. Дело сделано; остается только поглядеть, чем оно обернется. От Роби зависит многое.

Дождь усилился, и Рил прибавила скорость.

Она никогда не носила погон, однако, вероятно, перебила больше народу, чем самый орденоносный из профессиональных солдат. И каждый раз при этом рисковала собственной жизнью. Но приказы получала от тех, кто был на безопасном удалении от сражения. Она никогда не ставила эти приказы под сомнение, добросовестно исполняя их почти всю свою взрослую жизнь.

А потом пробил час, когда она больше не могла так поступать.

Ее отец был чудовищем и едва не свел ее побоями в раннюю могилу. Эти шрамы не рассосутся. Не те, что на теле, а те, что на душе. Они даже не исцелились до конца.

Ремесло аккредитованного убийцы дало ей то, что Рил обрести не рассчитывала.

Четкую обоснованность действий.

Добро против зла.

Добро побеждает. Зло будет наказано.

Она будто убивала собственного отца – снова и снова. Словно искореняла неонацизм навеки. И всех прочих демонов, посмевших затесаться среди рода людского, дабы сеять погибель.

И все же это никогда не было и никогда не будет настолько просто.

В конце концов на Джессику Рил снизошло откровение, что лучшее мерило добра и зла – ее собственные нравственные ориентиры, хоть и потускневшие от былых деяний.

Неприятие полного повиновения работодателю далось ей нелегко. Но как только это произошло, она и сама удивилась тому, насколько упоительно снова думать собственной головой.

Продолжая поездку, Рил гадала, что Роби подумает о небольшом презенте, который она оставила для него.

Официально его именуют вовсе не АНБ, дабы избежать путаницы с Агентством национальной безопасности. Избегают даже слова «ассистент». Строго говоря, он советник президента по вопросам национальной безопасности, или СПВНБ. Он не проходит процедуру утверждения в Сенате, а выбирается непосредственно самим президентом. Его канцелярия находится в Западном крыле рядом с Овальным кабинетом. СПВНБ не имеет власти ни над одним из правительственных агентств, в отличие от министра внутренней безопасности или министра обороны.

Приняв во внимание все эти ограничения, легко прийти к выводу, что СПВНБ не располагает никакой властью или влиянием. Выводу заведомо ложному.

Любой, кому президент внимает напрямую, обладает грандиозной властью и оказывает на политику ошеломительное влияние. Во времена национальных кризисов СПВНБ действует прямо из Оперативной комнаты Белого дома в присутствии президента.

Все это пронеслось у Роби в голове, пока его везли на Пенсильвания-авеню, 1600. Ворота, способные остановить танк, распахнулись, и кавалькада внедорожников втянулась на территорию, вероятно, самого знаменитого в мире адреса.

Идти от автомобилей оказалось недалеко. Но направили Роби не в Оперативную комнату. Ее приберегают для национальных кризисов. Что ж, подумал он, если дела пойдут по намеченному курсу, скоро в ней будет не протолкнуться.

Его привели в небольшой конференц-зал и велели сесть. Он послушно сел, зная, что за дверью стоит вооруженная охрана.

Интересно, в городе ли сегодня президент. Роби не сомневался, что ему обо всем доложили. А что он вынес из этого доклада, остается только гадать.

Уилл просидел в одиночестве пять минут – достаточно долго, чтобы продемонстрировать, что человек, которого он ждет, персона очень важная, а дело Роби, хоть и жизненно важное, – лишь одно из многих, которыми жонглирует СПВНБ.

В конце концов, мир – штука запутанная. А Америка, единственная сохранившаяся сверхдержава, находится в самой середке этой путаницы. И что бы Соединенные Штаты ни сделали, половина мира будет их ненавидеть, а вторая – ныть, что американцы довольствуются полумерами.

Дверь открылась, и Роби сосредоточился на текущем моменте. Вошедший был практически неизвестен широкой общественности, с трудом способной вспомнить хоть одного министра, а порой путающейся даже с именем вице-президента.

Роби заключил, что этот сановник предпочитает анонимность.

Гас Уиткомб. Шестьдесят восемь лет, с животиком, но еще широк в плечах с тех пор, когда был лайнбекером[17] в команде Военно-морской академии. Должно быть, по голове ему попадали нечасто, потому что мозги у него работают на всю катушку. Он заслужил репутацию преследователя врагов Америки, сочетая мощную страсть и беспощадность. И президент доверяет ему безоглядно.

Сев напротив Роби, он надел очки в металлической оправе и посмотрел на экран принесенного с собой электронного планшета. Белый дом, как и остальной мир, переходит на безбумажное делопроизводство. Прочитав содержимое экрана, Уиткомб снял очки, сунул их в карман пиджака и поглядел на Роби.

– Президент передает вам наилучшие пожелания.

– Я это ценю.

– Что ж, а он ценит вас. – Покончив с любезностями, Уиткомб сразу сменил пластинку: – Нелегкая вам выдалась ночка.

– Да, выдалась.

– По последним сведениям, Ди Карло выглядит лучше. Полагают, она поправится.

– Рад слышать.

– Прочитал ваше донесение несколько раз. Но там ни намека на то, кем были нападавшие.