Чеченский этап. Вангол-5 - Владимир Прасолов

– Тихо, дайте посмотреть, что с ним! – крикнул лейтенант, и люди расступились.

Магомед и Руслан стояли рядом, они видели все, что происходит. Упал и лежал на снегу с открытыми глазами имам, лежал неподвижно. Лейтенант склонился над ним и, достав зеркальце, поднес его ко рту лежавшего. Затем попытался нащупать пульс на шее. Судя по всему, имам был мертв.

– Он умер, оттащите тело на обочину, потом отправим сюда людей, заберем, а сейчас продолжать движение, вперед!

Несколько человек подняли тело имама на плечи и понесли, но не на обочину, а вперед по дороге.

– Я сказал, положите тело на обочину! – крикнул лейтенант.

– Командир, мы его не оставим, понесем с собой, там похороним, – сказал кто-то, и лейтенант махнул рукой.

– Самим бы вам дойти, несите…

Руслан тоже нес тело имама, по очереди несли все. Ноги уже не чуствовали кандалов, они уже просто ничего не чуствовали от усталости и боли. Лейтенант метался вдоль колонны.

– Идти, мужики, идти, уже немного осталось, не останавливаться, идти! – кричал он, проклиная все на свете – и мороз, и эти кандалы на ногах трудармейцев, и свою службу, делавшую из него какого-то зверя.

Около полуночи колонна втянулась в поселок Тугач и подошла к воротам в лагерную зону. Их осветили прожектором, и с вышки часовой крикнул:

– Ждите, я сообщил дежурному, что прибыл этап. Сейчас начальство подойдет.

Лейтенант спешился и прошел через проходную в дежурку. Конвой сошел с саней и, разминая ноги, разошелся по периметру колонны. Мороз был за тридцать, с легким ветерком, пронизывающим и беспощадным. Стояли около получаса, пока не появился лейтенант с дежурным по лагерю капитаном.

– Так, что это там у вас? Покойник, что ли? Вон туда его положите на обочину, и по одному этап заходит. Здесь построиться для проверки – и в барак, утром с вас снимем кандалы. Выполнять. Командуй, лейтенант, ты еще мне их не сдал, – сказав это, капитан пошел к дежурке.

Охранники открыли лагерные ворота, и лейтенант скомандовал:

– По одному проходи, первый слева пошел!

Строй не шевельнулся. Лейтенант не понял и крикнул:

– Первый слева пошел!

Никто не шевельнулся. Лейтенант подошел ближе к строю и увидел смертельно усталые, обмороженные лица. Они молча смотрели ему в глаза, они не отводили взгляда.

– Что происходит, мы дошли, там тепло, там жизнь!

– Мы не пойдем без имама. Мы должны его похоронить по нашим обычаям. Мы не можем его вот так оставить на обочине.

– Утром вы его заберете… – сказал лейтенант, но голос его дрогнул, он не был в этом уверен и не смог соврать.

– Нет, командир, мы пойдем только с ним и подготовим его к захоронению.

– Что там происходит? – спросил остановившийся у дверей в дежурку капитан.

Лейтенант подошел к нему и доложил:

– Во время следования этапа умер их священник, имам, они хотят тело подготовить к захоронению по их обычаям. Разрешите им забрать тело имама с собой в барак.

– Что? Они чего-то там хотят! Какой еще имам? Не положено… – Капитан грязно выругался и плюнул под ноги. – Немедленно загнать этап в зону досмотра, покойника на обочину! Выполнять, лейтенант!

Лейтенант ответил: «Есть!» – и, повернувшись кругом, шагнул к колонне.

– Вы все слышали! Надо положить туда покойного и зайти в зону для проверки! Первый слева пошел!

Этап стоял. Они стояли молча, замерзавшие на обжигающем морозе, никто ничего не говорил и никто даже не сделал попытки сдвинуться с места.

– Вы что? Сдохнуть здесь решили? – крикнул лейтенант.

Строй молчал и стоял неподвижно, только ветер рвал полы шинелей.

– Так, конвой, в штыки, загнать этап! – скомандовал и вышел вперед дежурный по лагерю.

И тут произошло то, чего конвоиры не ожидали. Без всякой команды с первых рядов люди стали ложиться на занесенную снегом землю. Этап лег, и поднять его было невозможно. Даже лагерные овчарки не трогают лежащих неподвижно людей. Конвоиры ходили вокруг и ничего не могли сделать. Не колоть же штыками лежавших.

– Так, лейтенант, ты мне этап не сдал, делай что хочешь, а я пошел. Охрана! С покойником в зону досмотра хода им нет. Счас, немного поостынут и бросят своего попа, куда им деваться. – Капитан закурил папиросу и ушел в помещение дежурной части.

Лейтенант тоже не знал, что делать, в его службе такого еще не было. Может, опомнятся, начнуть промерзать и встанут, думал он, но в глубине души уже понимал, что этого не произойдет. А лежавшие стали подниматься на колени, подползать, сплачиваясь вокруг тела имама, они стали тихо молиться. Тихо, едва шевеля замерзшими губами, они, слегка покачиваясь вместе, в каком-то медленном ритме, что-то шептали, и эта молитва остановила и лейтенанта, хотевшего выстрелами из пистолета прекратить все, и конвоиров, которые просто отошли от колонны. Лейтенант подошел ближе, он пытался взглянуть в глаза этих людей, попробовать уговорить их, образумить, но они его уже не видели. Их взгляды прошивали его насквозь не замечая. Они как будто были уже не здесь, в этом ледяном аду, а где-то в другом месте, может быть, в своих родных аулах… Он прислушался.

– Ля-илля ха-илля-ллах, – едва слышно доносилось от этой еще живой массы колышащихся в едином ритме человеческих тел.

– Ля-илля ха-илля-ллах, – тихий шепот молитвы разносил леденящий душу ветер.

Лейтенант отошел и закурил, руки его дрожали то ли от холода, то ли от невероятного напряжения, которое вдруг возникло вокруг этого места. Шло время, в свете прожектора было видно, молившиеся стали падать и не подниматься. Лейтенант с ужасом наблюдал, как они падали и умирали один за другим, а он ничего не мог сделать. Через два часа конвойная служба заносила на территорию лагеря тела замерзших насмерть и еще подававших какие-то признаки жизни закованных в кандалы людей. К утру лейтенант насчитал девяносто восемь умерших. Двое еще дышали, но врач, вызванный в лагерь, посмотрев их, сказал:

– Не выживут.

После двух стаканов водки лейтенант уснул в дежурке и проснулся уже тогда, когда тела людей, которых он привел сюда этапом, вывезли и зарыли в братской могиле. Таких холмов без всяких табличек вокруг лагеря было целое поле. Лейтенант долго ходил по этому полю, о чем он думал, никто так и не узнал. Выстрел услышали, и конвоиры, отыскав его тело, принесли к дежурной части.

– Да, дела, теперь просто так не отпишешься, – сокрушался дежурный по лагерю.

– Зараза, надо же, именно в мою смену, чё он ночью пулю себе не пустил…

Звонок телефона отвлек его.

– Сегодня ждите пеший этап, триста человек, – сквозь треск и шумы в трубке услышал он голос оперативного дежурного по Краслагу. – Как у вас там дела?