Брачный контракт кентавра - Дарья Донцова

– Между вами с Федором свершилось таинствобрака, – начал увещевать ее священник, – значит, жить вам вместе в печали и врадости до той поры, пока один не уйдет в царствие небесное.

– Никакого брака нет! – заплакала Ирина. – Тыже знаешь про уговор, сам согласился нам помочь. Неужели Федя кому-топризнался?

Серафима слушала, боясь пошевелиться, абатюшка с Ириной детально обсуждали свои дела, и в конце концов уборщицеоткрылась их тайна. Ира была симпатичной бойкой девушкой, отец Иоанн имел наруках жену, не способную из-за травмы исполнять супружеские обязанности.Конечно, священник не имеет права заводить шашни на стороне, но он был слишкоммолод, вот и поддался соблазну. Сейчас симпатии Буравкиной были на сторонецерковного служителя: Ирину Серафима осудила – по-деревенски говоря, курочка незахочет, петух не вскочит, нечего было перед парнем в короткой юбке ходить, свиду он батюшка, а под сутаной обычный мужик.

Когда Ирина забеременела, она рассказаламатери о своем положении. Но у девушки хватило ума не выдать любовника – онасообразила, что отца Иоанна за произошедшее по голове не погладят: мало того,что он при живой жене связался с прихожанкой, так еще и совратилнесовершеннолетнюю. Церковника могут лишить сана. А если и не прибегнут к стольсуровому наказанию, то совершенно точно отправят провинившегося батюшку вдалекий приход на другом конце страны. Ирочка же не хотела лишиться любимого,поэтому объявила матери:

– Отец ребенка дачник, москвич Федор Привалов.

У Галины не возникло сомнений в словах дочери,в гневе она бросилась к дачникам, припугнула их заявлением в милицию – и Федорсделал предложение Ире. В Мопсине немного посудачили о скоропалительнойсвадьбе, но никто девушку не осуждал. Наоборот, ей завидовали, считали, что онаотлично устроилась, стала невесткой в богатой семье…

– Постойте! – не выдержала я. – Очень странно!

– Что тебе непонятно? – удивилась Серафима. –Старая как мир уловка: от одного забеременела, за другого замуж вышла. Такихслучаев полно.

– Ирина спала с обоими мужчинами? С отцомИоанном и с Федором? – изумилась я.

– Нет, – возразила Буравкина. – Ирка во времяразговора плакать стала и призналась: «Почему нам вместе не жить? Я тебеверность храню. Сам знаешь, Федор ко мне никогда не приближается, поэтому тыего в качестве мужа и посоветовал, знал, что мое чувство к тебе вечное».

– Еще лучше! – я окончательно потеряласпособность соображать. – Батюшка подсказал Ирине, как надо действовать?

– Верно, – согласилась Серафима.

– Посоветовал объявить Федора своимлюбовником, чтобы скрыть истинного отца ребенка? – спросила я.

– Угадала, – хмыкнула Буравкина. – Видишь, всеочень просто. Сколько я таких историй знаю!

– Наоборот, никакой логики нет, – возразила я.– Отлично понимаю причины, толкнувшие Ирину на фиктивный брак. Но Федор! Он-тозачем согласился? В те времена, правда, еще не умели делать анализ ДНК, но всеравно он мог заявить, что между ним и Ириной близости никогда не было, ипопытаться пройти другие тесты, доказать свою непричастность к младенцу.

Серафима начала хрустеть пальцами, и у меня отщелкающих звуков по спине побежали мурашки.

– Чем-то они его напугали, – наконец сказаластарушка. – Тайна у Привалова какая-то имелась, да, видно, некрасивая, раз онсогласился на их условия. Вот как в жизни получается! Небось Ирка рассчитывала,что после смерти Прасковьи разведется с мужем и станет матушкой. Да не вышло.Отец Иоанн, видно, опомнился, про бога вспомнил. В общем, не удалось Приваловойпервой бабой по деревне ходить, она с Федором дальше жила. Батюшка же решилсвоей грех замолить – приют основал. Священника все очень любили, считали почтисвятым, да мне кажется, что не о несчастных женщинах он пекся, а свою душуспасал. Вроде как решил: если взвалит на плечи дом призрения, ему Господьпрошлые развратные действия простит. А Ирка богомолкой стала. Она и раньше вцерковь часто ходила, после же смерти Прасковьи вообще от храма далеко неотходила – в трапезной помогала, в саду ковырялась. Очень ей хотелось поближе котцу Иоанну находиться, снова в постель его уложить. Все предлагала ему обедсготовить, бельишко постирать, комнаты обмести… Но священник держал оборону, нежелал повторения прежней ошибки и взял в экономки Надежду.

– Нынешнюю владелицу ларька на вокзале? –уточнила я.

Буравкина улыбнулась.

– Ее самую. Сейчас, конечно, Надька наБабу-ягу похожа, но в прошлые годы гляделась красавицей – волосы черные, глазаголубые, талия рюмочная. И Наде отец Иоанн нравился, стала она ему глазкистроить.

– Нехорошо кокетничать со священником, –укоризненно заметила я.

Хозяйка смахнула рукой со стола невидимыеглазу крошки.

– А ничего плохого. Отец Иоанн вдовец, емудозволено во второй раз жениться, Надя тоже была свободная, из верующей семьи.Почему им вместе не быть? Но ничего не получилось. С той поры Надька и сестраее ненавидят Ирку.

– Почему не получилось? – уже предполагаяответ, я все же задала вопрос.

Серафима подперла щеку кулаком.

– Отец Иоанн любил Иру. Он иногда так на неесмотрел! Но жениться не мог, боялся признаться в отцовстве Тани. Да и сразведенной ему под венец негоже идти. Надька же, несмотря на красоту, была емубез надобности. Так и не вышло у них ничего хорошего: Ира рано убралась, умерлаот болезни, не помню, сколько ее дочери тогда было. Отец Иоанн бобылем досмерти прокуковал. Надька около батюшки долго крутилась, а потом, вперестройку, в бизнес ударилась. Семьи у нее нет, с сестрой слабоумной живет. Атеперь скажи, любовь людям на радость или на горе дается?

– Вы, конечно, знаете, что сделала ТатьянаПривалова? – я увела Серафиму в сторону от философских размышлений.

– Ребенка убила, – вздернула брови старушка. –Кто ж про нее не слышал!

– Она сюда не приезжала? – задала я основнойвопрос.

– Таньку посадили, – грустно сообщилаБуравкина, – давно и надолго, наказали сильно. Говорят, она в заключениипомерла, где похоронена, никому не ведомо.

– Привалова освободилась, – сообщила яСерафиме.

– Да ну! – всплеснула она руками. – Так сюдаТанька не пойдет. Никакого смысла нет, чего ей здесь делать? Может, в Мопсинонаправится. Но тоже сомнительно: дом Федор давно продал, и Танька к Приваловуне сунется.

– Не слышали ничего про женщину по имениСтефания? – продолжала я расспросы. – Вроде она из местных.