Капкан. Ты самый опасный для меня - Альмира Рай

— Я не думаю, что стоит, Олег, — произнесла я, начиная испытывать острую неприязнь в паре с неловкостью.

Он сделал вид, что не слушает меня. Закрыл глаза, втянул запах моих волос и поцеловал прядку. Так странно. Неуютно.

— Пока, — произнесла я, намекая, что на этом все. Я ухожу.

— Пока, — ответил он и открыл глаза. Вот уж, где настоящие чертинки пляшут. Но до Ромы ему далеко. В Черте не было той дикости, было что-то другое. Зловещее и скользкое.

Он наклонился, чтобы поцеловать меня в щеку, как любил делать. Но на этот раз я решила отстраниться. Не думала, что Олегу эту настолько не понравится. Он зловеще насупился, а после сжал пальцами мой подбородок и поцеловал. В губы.

Пускай, это длилось всего секунду, пускай после я скривилась, вытерла губы, оттолкнула его и послала. А еще ушла. Все равно было слишком мерзко. И унизительно почему-то. Словно он вывалил меня в грязи и посмеялся. Он действительно смеялся.

— В следующий раз тебе понравится, — крикнул он мне вслед с нотками веселья.

— Следующего раза не будет. Держись от меня подальше.

— А то что? Пожалуешься старшему брату?

Я грохнула калиткой, не став отвечать. Ох, как я злилась. На этого чертового придурка, но даже больше на Рому.

«Мы уедем вместе» — вспоминала его вчерашние слова. «Мы теперь связаны». Предатель! Оставил меня стервятнику. Я знала, что так будет! Он же ненавидит меня. Или пытается. Но все равно было обидно. Очень.

Рома

Настойчивый звонок раз пятый выводил меня из дремоты. Когда мне наконец удалось вытащить телефон из кармана и посмотреть на имя звонящего, захотелось вернуться обратно в ад.

— Да, мам? — сонно произнес я.

— Ну и? — спросила она тем своим нетерпеливым тоном. — Ты обещал перевести деньги вчера.

— Я обещал поговорит с ним об этом, — напомнил я. Некоторые женщины слышат только то, что им хочется. Моя мать относится к их числу.

— Да что мне твои разговоры, Рома! — раздраженно произнесла она. Я понимал, она злилась. Она всегда злилась на отца, а выслушивать приходилось мне. — Мне не на что жить, ты это понимаешь? Этот подонок отнял у меня все. Деньги закончились. Мне пришлось одолжить у Байрона.

— Стоп, стоп, стоп, — забормотал я и попытался сесть. Ребра ныли и голова слегка кружилась, потому мне удалось не с первого раза. Спустив ноги на пол, я услышал шум воды за дверью ванной. Мелкая…

— Какой долг, мама?

— Ну, на первое время сто тысяч.

— Каких нахрен сто тысяч? — тут уж я не выдержал и повысил голос. У меня в голове не укладывалось. — Когда я уезжал, у тебя на счету было сорок тысяч фунтов стерлингов. Ты хочешь сказать, что спустила все меньше, чем за неделю?

— Детка, ты хоть понимаешь, насколько мне одиноко?

— Причем здесь это? — не понял я.

Если меня спросят, какой мой самый нелюбимый звук, я без колебаний отвечу — плач мам,ы. Конечно мне неприятен сам факт, что ей больно, но еще хуже, насколько мерзко это звучит. Уши сворачиваются трубочкой. Она знала, как это действует на меня, но все равно разрыдалась в трубку.

— Сорок тысяч? Что такое сорок тысяч? Когда-то мы с твоим отцом могли спустить и больше за выходные. Он часто возил меня в Монако. А сейчас ты посмотри на меня? Я была такой дурой, когда выходила за него замуж. Я любила его, а он подсунул мне этот чертов брачный контракт. Я получила шестьсот тысяч, милый. Даже не миллион.

А еще поместье, машину и ежегодное содержание в шестьдесят тысяч. Но это она никогда не считала. Мне сложно ее винить. Развод родителей проходил болезненно. По законам Англии немыслимо. Мама не получила даже половину состояния. Отец все продумал. Он ведь знал, что она полностью зависима от него. Никогда не работала, ничего не умеет, а имидж дамы из высшего общества надо как-то поддерживать. Почему-то год назад, когда начался бракоразводный процесс, за маму я был спокоен. Она красивая женщина, я был уверен, она быстро найдет себе подходящего мужчину и наконец обретет покой и счастье, которых у нее никогда не было с отцом. А вышло так, что именно он нашел себе пассию первым. Да еще и кого? Любовницу. Злость вскипела во мне, и я даже уже не слушал вопли мамы о том, насколько жалкой стала ее жизнь.

— Мама! — перебил я ее. — Мы же договорились, что ты будешь жить скоромнее, пока я не налажу бизнес. Помнишь?

— Милый, но ты не говорил, что это так затянется.

— Неделя! Я здесь всего неделю. А мне нужно минимум месяца три. Возникли некоторые трудности.

Она печально вздохнула и сквозь слезы произнесла:

— А завещание? Он так и не изменил его?

— Нет.

— Ты говорил с ним? Ты должен открыть ему глаза. Объясни, что эти русские шлюхи запудрили ему мозги, и он не видит дальше своего носа. Им нужны только его деньги!

Я потер виски, в которых будто вдолбили по гвоздю. Телефон выпал из рук и упал на постель. Шум воды из ванной стих, на смену ему пришло тихое веселенькое мычание. Что она напевала? Не мог разобрать.

— Ты слышишь меня? — голос матери заставил мою гудящую голову думать.

— Я поговорю с ним, хорошо? Прошу тебя, не трать деньги Байрона. Сто тысяч в России заработать намного сложнее, чем в Англии.

— Не думай возвращаться! — заорала мама. Мне даже не надо было включать громкую связь. — Ты должен уладить вопрос с наследством. Уяснил? Поставь на место этих русских сук.

— Мама я…

— Нет, Рома! Они думают, что победили, но ты должен их скомпрометировать. Любыми способами. Уверена, ты очень быстро докажешь отцу, что они используют его. Особенно эта маленькая дрянь!

— Мама! — не выдержал и заорал. Она не знала. Она верила в это, потому что была обижена и переполнена ненавистью. Но иногда, как сейчас, это доходило до абсурдности. И меня это начинало бесить. — Я же сказал, я поговорю с ним. Но ты знаешь, я здесь не для этого. Это не главная цель. Прошу, не трать деньги Байрона. Живи экономнее. Если продолжишь брать взаймы такие суммы у своих друзей, то в конечном итоге тебе придется продать поместье.

Она охнула. Ну что ж, настало время ей включить мозги.

— Я не смогу помочь тебе в ближайшее время, — повторил я.

— Потому что не надо было выбрасывать на ветер все свои сбережения! — заорала она и положила трубку.

Я почувствовал облегчение. Но вместе с тем раздражение и злость. Она несправедлива. Знает же, что я копил годами, чтобы вложить в стоящее дело, а не спускал на шмотки и побрякушки, как это делала она.

«Как вчера прошло?» — сообщение от Вадика пришло следом. Я все же встал с кровати, покосился на дверь ванной, подошел к зеркалу и поморщился. Красавец. Черт! Не надо было подставлять лицо. Еще прежние синяки не сошли, а теперь еще пару новых на скуле и подбородке. Пора отращивать щетину.