Принцесса-грешница - Анна Рэндол

Джулиана злилась, что ей пришлось взять паузу, чтобы подумать над ответом.

– Да. Чтобы спастись от нее, моя семья часто выезжала за город. – Ей также не нравилось, что все сказанное ею о Ленории прозвучало в прошедшем времени. У нее остались воспоминания, или это были какие-то обрывки и фрагменты, которые она черпала из писем разношерстных чиновников, которые все вместе составляли местное правительство. Джулиана почему-то почувствовала, что должна доказать, как много она знает о Ленории. – У моей тетушки есть прекрасный замок на озере, которое называется Озеро Лаго[2]. Его глубина составляет более трехсот футов, но дно прекрасно видно. По берегам растут вишневые деревья, и когда лепестки опадают с деревьев, они плавают по воде, и все озеро становится розовым.

– Озеро Лаго? – переспросил Эбингтон, ямочки у него на щеках стали еще глубже. – Ну теперь я знаю, что это розовое озеро – чистый вымысел. Кому придет в голову называть озеро «Озером Озера»?

– Скорее всего лет сто тому назад возник спор с кем-то из испанских переселенцев. И вот таким образом был найден компромисс.

– Я проехал всю Европу и уверен, что обязательно услышал бы об этом, – не унимался герцог Эбингтон.

– Озеро находится в горах, и эти горы доступны только со стороны Ленории. – Благодаря этому война практически не затронула те места. После того, как семью Джулианы лишили власти, туда ворвались испанцы, однако местность оказалась слишком сложной, чтобы можно было использовать ее в стратегических целях. А отношение к людям со стороны испанцев убедило ленорийцев, что они предпочтут вернуть свою монархию, а не французскую или испанскую. – Там почти нет путешественников. Несколько деревень, расположенных в горах, живут своей жизнью, избегая контактов с другими.

– Что это за горы? – Эбингтон махнул лакею, чтобы тот наполнил его бокал.

– Паласские.

– Я слышал, завтра будет стрельба из лука, – вдруг резко переключился на другую тему Эбингтон, схватив свой бокал с вином, хотя тот был наполнен только наполовину.

– Что вы говорили про Паласские горы? – прервал свой разговор с другой женщиной Соммет и повернулся к Джулиане.

– Там озеро, – пояснил Эбингтон. – Принцесса потчевала меня историями о его красоте. – Герцог сказал это таким тоном, как будто Джулиана заставила его выслушать перечень постельного белья в кладовке.

Неужели она утомила его? Неужели Эбингтон такой хороший актер, что Джулиана даже не заподозрила этого?

– Там действительно есть озеро, – кивнул Соммет. – Я бывал там, правда, давно. В тех горах скрыты огромные сокровища.

– О, природная красота – такая пленительная вещь, – с рассеянным видом произнес Эбингтон. Очевидно, у него на самом деле пропал интерес к этой теме.

– А вы что-нибудь слышали про эти горы в последнее время, ваше высочество? Как они пережили войну? – Соммет болтал ложкой в супе.

– Нет, ничего не слышала, – ответила Джулиана, а про себя подумала, что теперь она узнает о них все, что только возможно. Что-то в этом разговоре о горах привлекло внимание Соммета…

Чертова сделка Грегори.

Как же она могла забыть? Ее брат отдал права на полезные ископаемые в южных горах – в Паласских горах.

– Очень жаль, я считаю эти горы особенно интересными.

– Когда вы были там последний раз? – поинтересовалась Джулиана, хотя знала, что не стоит больше обсуждать эту тему. Но ведь она… принцесса, станет королевой, если вернется в свою страну, и она вытерпит его бесконечные лживые комментарии. Последние полтора года Джулиану терзали сомнения, не лучше бы пошли дела для Ленории, если бы в переговорном процессе она вела себя более агрессивно. Если бы она была погромче. Посильнее.

– Я не был там много лет.

Отныне Джулиану перестанут терзать сомнения. Если она и проиграет Соммету, то только будучи уничтоженной, всю дорогу при этом сражаясь, царапаясь и визжа.

– Мне приятно, – сказала Джулиана, – что вы так интересуетесь моими горами. Я намерена убедиться, что они остались целыми и невредимыми.

Соммет положил свою ложку на стол.

– Прошу прощения! – торопливо извинился Эбингтон, когда, поворачиваясь к лакею, толкнул Джулиану. Сначала она подумала, что он пытался вмешаться, но нет. Лицо его покраснело. Он был нетрезв, однако снова подал знак лакею наполнить его бокал. Кажется, уже четвертый по счету. Или пятый. И в гостиной, перед тем как их проводили на ужин, он тоже что-то пил. – Я сам больше предпочитаю пляжи, чем горы. Особенно если это включает в себя купание. Был один пляж в Греции…

Джулиана почти не слушала Эбингтона, увлекшегося забавным рассказом о том, как во время плавания он оказался без одежды.

Вместо этого она вела с Сомметом поединок взглядов. Пусть он беспокоится о том, что же ей известно.

Все закончилось тем, что Джулиана оказалась единственной, кто не мог ночью уснуть.

– Пожалуйста, скажи мне, что это – часть твоей маскировки. – Йен планировал проследить за Джулианой в музыкальной гостиной, но наткнулся на Эбингтона, растянувшегося на полу в коридоре. Тот был мертвецки пьян.

– Какой маскировки?

– Глейвенстроук сказал мне, что направил тайного агента к Соммету, дабы понаблюдать за ним. – Йен обхватил Эбингтона руками и поставил на ноги. – Как только я увидел список гостей, то сразу понял, что это должен быть ты. – Несколько лет назад Йен короткое время работал с Эбингтоном в Константинополе, где тот тренировал группу греческих повстанцев.

Ходили слухи, будто после возвращения в Лондон Эбингтон стал каким-то неуравновешенным, непостоянным. Хотя и от самого Йена меньше всего можно требовать постоянства. К примеру, он никогда не спал в одном и том же месте две ночи подряд. Зато когда на карту оказалась поставлена страна Джулианы и ее жизнь, он обнаружил, что подобная чепуха не вошла в его привычку.

– Официально заявляю, что понятия не имею, о чем ты говоришь. А если неофициально, то какого черта ты здесь делаешь? Я думал, ты больше не работаешь на министерство иностранных дел.

– Не работаю.

– Тогда почему ты здесь? – нахмурился Эбингтон, пытаясь сообразить, что происходит.

– У нас с Сомметом личные счеты.

Эбингтон кивнул с понимающим видом, и они медленно двинулись в сторону его комнаты. Йен шагал молча, пока они не оказались внутри, и он не закрыл за собой дверь.

– А как получилось, что Соммет тебя не знает?

– Я был одним из любимых проектов Глейвенстроука. Поскольку я работал только с греческими повстанцами, у меня никогда не имелось повода взаимодействовать с кем-то еще из министерства.

– Что тебе известно о Соммете?