Халва - Олег Лаврентьев

сейчас не в моде, людям нравится, когда женщина крутится на кухне и вкусно готовит. Конечно, два часа в день среди кастрюль – это безумно много, но говорят, предки тратили на это гораздо больше времени.

– Мария Витальевна, меня зовут Евгений Григорьевич, можно просто Евгений. Я пришел для неофициальной беседы, но с вашего разрешения запись нашего разговора будет вестись. Как у вас со временем?

– Называйте и меня без отчества, – пожала женщина плечами. – Я никуда не спешу, я сегодня в отгуле, на работе какая-то проверка.

Говорила она негромко и неторопливо. Чувствовалось даже легкое безразличие. Такое бывает, если у тебя неприятности, а люди лезут со всякой ерундой. Взвесив за и против, я решил взять быка за рога.

– Мария, вы знаете этого человека?

Она взяла фотографию и держала в руке не меньше минуты. А когда положила на стол, в ее взгляде была боль, тоска, горечь, но безразличие ушло.

– Это Франс, – сказала женщина.

У меня не было времени наслаждаться триумфом. Но в душе я поздравил себя: попадание в яблочко! С первого раза!

– Кто он вам?

Женщина усмехнулась.

– Никто и в то же время все. Мы встречались с ним.

– Сколько времени?

– Около года.

– А сейчас?

Она взглянула на диктофон.

– Вы потом будете с товарищами все это прослушивать?

Я почувствовал, что краснею.

– Да.

– Неприятная у вас работа.

– Но необходимая.

Мария Витальевна не ответила. Она отвернулась и смотрела в окно. Там качались верхушки деревьев, бегали ребятишки. Там проходил канал имени Салавата Юлаева, и маленькие волны пенились у крутых берегов.

– Вы не возражаете, если я закурю?

– Курите.

Мария Витальевна вопросительно посмотрела на меня, и я понял, что сигарет у нее нет. Я спохватился, торопливо достал из кармана портсигар.

– Благодарю, – женщина втянула дым, закашлялась. – Семь лет не курила, но сейчас потянуло. Так вот, Евгений, мы с Франсом расстались.

– Причина ссоры?

– Мы не ссорились. Просто он уехал.

– Куда?

– Говорил, что в Севастополь, его приглашали в местный университет.

– Простите за бестактный вопрос, вы тяжело пережили разрыв?

– Тяжелее, чем думала.

Я помолчал, собираясь с мыслями.

– Как вы познакомились?

Она развела руками и выпустила к потолку струю дыма.

– Тривиально, в баре. Я редко хожу в такие заведения, но в тот вечер не ладилось на работе…

– Простите, что перебиваю, а где вы работаете?

Мне показалось, что на ее лице промелькнула злорадная усмешка.

– На этот вопрос, Евгений, при всем желании я не могу ответить. Так вот, я присела за столик, заказала себе вина. Рядом сидели завсегдатаи, тянули коктейли, убивали бесценное время, такая обычная ночная жизнь. В какой-то момент я обратила внимание на него. Он тоже одиноко сидел за столом и презрительно смотрел на всю эту шушеру. Потом он поймал мой взгляд… Мы долго наблюдали друг за другом, потом Франс встал и подсел ко мне.

Он рассказал, что тот день для него тоже оказался неудачным. Он поссорился с руководителем своей группы, причем настолько сильно, что был вынужден выбирать: уйти из университета или из группы. У нас оказалось много общего, очень много… Вот так мы и познакомились.

– Мария, а вы никогда не строили планы совместной жизни, если у вас так много общего?..

Задавая этот вопрос, я чувствовал, что перегибаю палку. Какого черта она должна быть со мной откровенна, что с того, что я оперативник? Но Мария ответила и даже не возмутилась. У меня было такое чувство, что она мне исповедуется.

– Нет.

– Почему?

– Я всегда знала, что семейная жизнь не для таких, как Франс Лай. Франс – человек идеи. Такие люди, как Бисмарк, Наполеон, Ленин имели семью, но семья была для них чем-то второстепенным. Если бы перед ними встал выбор: семья или карьера, они бы не раздумывали.

– И какая идея была у Лая?

Красина усмехнулась.

– Наука, хотя, разумеется, такая ничтожная цель не могла быть точкой приложения для такого вулкана, как Франс. В том-то и была его беда, что Франс не имел точки приложения для вектора своих сил, не знал, куда себя деть. У него была мечта, но мечта неосуществимая, и он это знал.

– Какая?

Она снова усмехнулась.

– Евгений, вы русский?

– Да.

– Я тоже. Как патриот вы довольны той ролью, что играет наша страна на мировой арене?

– Вполне.

– А вот Франс был недоволен ролью, которая досталось Франции. Он считал, что его страна заслуживает большего. Отсюда нелюбовь к англичанам, метания, поиски…

– Но сейчас…

– Да в том-то и беда, сейчас Земля – федеративное государство, национальные предрассудки уходят в прошлое. Еще сто лет назад можно было затеять войну, оттяпать у соседа плодородные земли, или промышленный район и усилить свою экономику, но сейчас принцип: развивайся за счет другого не в моде. Увы, Франс не желал с этим мириться.

– Точка зрения ретрограда.

– Можно сказать и так, но вернее будет: Франс родился не в свое время. Ретроград не понимает отсталости своих взглядов, считает их передовыми, а Франс все понимал, и… страдал.

У меня что-то шевельнулось в мозгу.

– Но были моменты, когда Франция действительно играла ключевую роль в мировой политике. Должно быть, это время привлекало Франса.

– Верно. Период, когда у Франции были колонии и, разумеется, Наполеоновский период. Франс говорил, что если бы Европа осталась под господством Франции, ей бы удалось избежать многих потрясений, фашизма, в частности. Кстати, именно из-за этого у него возник разлад с руководителем группы в институте.

– Да? Странно. Конечно, его точка зрения не совпадает с общепринятой, но чтобы уходить из-за этого…

– Все зависит от того, как ее защищать. Да дело не в точке зрения. Франсу нужно было не признание его идей, а способ возвеличить Францию. Он по природе не теоретик, а практик. И в то же время он понимал, что в современном мире это неосуществимо, очки в гонке нужно было набрать сто лет назад, как минимум.

Мы подошли к тому моменту, когда я должен был решать, рассказывать ли ей о сегодняшнем происшествии. Выходило так, что нужно рассказывать, но всегда есть небольшое но. А вдруг Мария Витальевна сообщница, и я ей раскрою все карты? Но есть еще фактор времени, некогда мне ждать.

– Мария, а если бы Франсу представилась возможность изменить прошлое, куда бы он направился?

Женщина вздрогнула и впилась в меня глазами. Потом взяла в руки фотографию и всмотрелась в нее еще раз.

– Это плитка на полу в КБ?

– Да.

– А я-то, дура, дразнила вас, что не скажу, где работаю… Значит, сегодня у нас не проверка.