Танкисты - Сергей Зверев

– А можно мне предложить свой план, товарищ младший лейтенант? – совсем по-школьному поднял руку Омаев. Он взял прутик и подвинулся к нарисованной на земле схеме.

Соколов очень беспокоился, что освещение ранних сумерек может сыграть злую шутку при прицеливании. Но Руслан, наверное, знал, о чем говорил. Раз он был уверен, то командиру оставалось лишь верить своему солдату. Тем более что меткость свою молодой горец доказывал не раз.

Трофейный грузовик переваливался на неровностях грунтовой дороги. Коля Бочкин сидел за рулем, придерживая лежащий на коленях немецкий автомат. Лейтенант рядом с ним на переднем сиденье держал наготове «ППШ». Оба без пилоток, только в комбинезонах, застегнув воротники, чтобы советские петлицы раньше времени не заставили немцев встревожиться. Логунов лежал в кузове, сжимая вытащенный из танка пулемет «ДТ». Алексей напряженно вглядывался в ту часть лесной опушки, где должен был занять позицию Омаев, и тревожился, что не видит чеченца. Хотя лейтенант понимал, что грош цена их затее, если Омаева будет так легко заметить.

Все хорошо, уговаривал себя Соколов, все идет по плану.

Когда танкисты подъезжали к немецким грузовикам, они увидели, как двое солдат тащат из машины к костру большой молочный бидон с водой. Третий чистил котел. Еще один солдат колол дрова для костра, неумело приседая при каждом взмахе топора. Наверное, запасал их на утро для приготовления завтрака. Как и положено, один часовой бродил по краю дороги между машинами и лесом. Увидев машину, немец перестал ходить и стал со скучающим видом смотреть на нее. Часовой возле танков тоже уставился на свой лагерь. Соколова очень волновало, где же еще двое солдат. Обнаружил их в последний момент, когда грузовик подъехал совсем близко к немецкому лагерю. В кузове крайней машины откинулся брезент, и Соколов увидел двух солдат. Он успел разглядеть солдатские постели. Значит, немцы в грузовиках спали.

Нервы были напряжены до предела. Воевать, глядя на поле боя из танка, через оптику перископа, – это одно. А вот так близко видеть врага, убивать его из автомата, ножом, видеть его кровь, его агонию, сражаться с ним лицом к лицу – такого опыта у Соколова было маловато. Да и почти у каждого члена экипажа, за исключением, может, Омаева. Но желание убивать врага билось в груди у каждого. Зачем, кто их звал сюда? Сколько горя, боли принесли народу эти люди в чужих мундирах. По какому праву они вторглись в нашу страну и сеют смерть и разрушения? Нет, только смертью за смерть!

Только бы теперь не подвел Омаев, иначе… Подумать о том, что будет дальше, Соколов не успел. Он заметил боковым зрением движение, повернул голову, но успел увидеть лишь, как упал часовой. Тело исчезло за кустом, и буквально через секунду оттуда появился ствол немецкой винтовки. Все, теперь ждать выстрела, не торопиться, нельзя пока подъезжать к немцам слишком близко. Они могут раньше времени понять, что в машине русские, и успеют схватиться за оружие. Для всего экипажа сигналом был выстрел Омаева.

– Спокойно, Коля, – сказал Соколов, положив руку на руку водителя. – Не спеши… сбавь скорость.

Немцы с напряжением смотрели на приближавшуюся к ним машину с армейскими номерами другой дивизии. Наверное, в этот момент в головах кого-то из солдат мелькнула мысль взяться за оружие. Но выстрел, хлестнувший по полю со стороны дороги, заставил всех вздрогнуть и резко повернуться на звук. Немцы своего часового не увидели. Они вообще никого не видели и не поняли, кто стрелял.

– Влево! – на всякий случай крикнул Соколов.

Бочкин от напряжения мог забыть, что после выстрела Омаева ему надо свернуть влево и только потом остановиться. Они должны стоять боком к немцам. Танкист дернул руль влево, добавил газу и сразу нажал на тормоз. А Соколов, уже толкнув ногой дверь, выскочил на подножку машины и двумя очередями из «ППШ» свалил немцев, тащивших бидон с водой. За его спиной раздались пулеметные очереди, и тент на машинах завибрировал от удара пуль, в нем появились отверстия. Кто-то в кузове закричал, один немец вывалился из-под брезента по пояс и повис вниз головой.

Повар, чистивший котел, и солдат, коловший дрова, бросились к оружию. Но Бочкин, выбежавший со «шмайсером» с другой стороны грузовика, открыл огонь. Солдат упал с простреленной грудью, повар с завидной прытью бросился за дерево, дергая затвор автомата, но пулеметная очередь из кузова свалила и его. Соколов быстро оглядел поле боя и тут же вскочил на подножку машины, чтобы увидеть второго часового возле танков. Там виднелось только что-то, напоминавшее кучу одежды, сваленную возле гусеницы.

Со стороны дороги вышел Омаев с трофейной винтовкой. Он дернул затвор, выбрасывая из патронника стреляную гильзу.

– Порядок, товарищ младший лейтенант, – с улыбкой заявил чеченец. – Я не промахнулся.

– Молодец, – похвалил Соколов, чувствуя, что вот теперь, когда все благополучно закончилось, у него начался в руках и ногах легкий мандраж.

Смотреть на убитых немцев не хотелось, но он упорно не отводил взгляда от мертвых тел, распаляя собственную злость и ненависть к этим людям. Времени у них было мало. Может быть, даже меньше, чем казалось. И надо было действовать незамедлительно. Каждый знал свою задачу, но Алексей все же принялся всех торопить:

– Омаев, быстрее! Тело часового сюда тащите или в кустах хорошенько укройте. Нам еще эти тела убирать с глаз долой. Логунов, дуйте с Колей к танкам! Начинайте искать боеприпасы. Часового только под танк, что ли, затащите.

Кажется, порядок, решил Алексей, когда они оттащили в сторону тела убитых солдат и прикрыли брезентом, чтобы их не было видно сразу с дороги или от машин. Поставив возле костра бидон, он повесил над потухшим кострищем котел, повесил второй половник на ветку березы. Все, картина вполне мирная, если бы не пробоины в брезенте грузовиков. Оружие они решили все же собрать. Семь немецких карабинов с патронными сумками и пистолет фельдфебеля с двумя магазинами они захватили с собой и пошли к танкам. Соколов не мог сказать пока, зачем он забрал все винтовки убитых немцев. Для его экипажа столько не нужно. Патроны понадобятся для немецких винтовок, потому что у немцев использовался другой патрон, отличавшийся от русского мосинского калибром.

Бросив винтовки в кузов своего трофейного грузовика, Соколов оставил Омаева наблюдать за местностью, а сам побежал к танкам искать своих. Довольный Логунов высунулся из водительского люка «тридцатьчетверки» и показал большой палец.

– Живем, командир! Почти два десятка снарядов, из них шесть подкалиберных. И десять дисков к пулемету

Всего в обоих «тридцатьчетверках» удалось найти девять бронебойных подкалиберных снарядов, двенадцать осколочно-фугасных и шестнадцать осколочных. Заодно вытащили один исправный пулемет «ДТ» и более восьмисот патронов, большей частью уже заряженных в диски. Теперь у Соколова имелась почти половина положенного боекомплекта. Не было возможности перекачать остатки горючего в бочку, но на это пришлось махнуть рукой.

В темноте удалось без приключений добраться до того места в лесу, неподалеку от сгоревшей деревни, где Бабенко ждал их с танком.