Книга на книжной полке - Генри Петроски

Библиотека Рена, Тринити-колледж, Кембридж. Автором проекта был Кристофер Рен. В его решении скомбинированы стенная и перпендикулярная системы

Невзирая на опыт Бодлианской библиотеки, Англия неохотно переходила на стенную систему; в 1703 году ее все еще называли à la moderne[212]. Считается, что первым английским архитектором, который спроектировал библиотеку «с высокими окнами, чтобы дать место столам у стен»[213], был сэр Кристофер Рен. Речь идет о библиотеке в кембриджском Тринити-колледже. Ее строительство завершилось в 1695 году, примерно через тридцать лет после того как Рен посетил Францию, где его привел в восторг мужественный вид мебели дворца Мазарини. Однако Рен отвел под шкафы, идущие вдоль стены, не все пространство библиотеки (58,2 × 12,2 метра), о чем он писал так:

Комбинация стенной и перпендикулярной систем, которую выбрал Рен, сегодня принята в читальных залах многих небольших библиотек. Но и она не смогла воспрепятствовать тому, что библиотеки, разрастаясь, стали занимать соседние помещения. Когда в 1980 году я впервые оказался в Университете Дьюка, Инженерная библиотека находилась в здании Олд-Ред («Красный Старик» — так ласково называют здание инженерного факультета из красного кирпича). Это здание построили в конце 40-х годов ХХ века, и по проекту библиотека занимала в нем центр второго этажа, а под ней находилась аудитория. По традиции в библиотечном зале было много окон (хотя сама форма зала была нетрадиционной — почти квадратной); между каждой парой окон стоял дубовый книжный шкаф с прекрасной отделкой. Шкафам соответствовали дубовые панели вокруг окон. Когда этот зал только построили, он, видимо, превосходно подходил для учебных занятий молодых инженеров. Но книг становилось больше, и библиотеке требовалось больше места.

Когда-то в центре библиотечного зала, прямо перед входной дверью, находилось рабочее место библиотекаря. В свое время его стол обнесли стеклянными стенками; получалось, что библиотекарь работал в аквариуме, но у него там было тише. Тот библиотекарь, с которым мне больше всего пришлось общаться, хранил собрание книг и журналов в безупречном порядке, при этом жертвуя своим собственным пространством (но не забывая о нем). Когда на его столе не осталось больше места, каталоги, бланки заказов и бумаги, которые могли как-то послужить читателям, начали скапливаться на полу. Через какое-то время эти кучи стали падать одна на другую и смешиваться. Застекленный кабинет напоминал нечищеный аквариум, в котором плавали органические остатки; в углах они скапливались в особенно высокие груды. (Когда в новом здании оборудовали новую библиотеку, библиотекарь смог переехать в новый кабинет и начать жизнь с чистого листа; поверхность пола на некоторое время расчистилась, но вскоре опять была погребена под слоем всевозможных бумаг.)

Несмотря на беспорядок у себя на рабочем месте, этот библиотекарь всегда мог отыскать то, что хотел, в том числе место для новых поступлений. Залы, примыкающие к основному, уже захватили его предшественники; потом та же участь постигла смежные помещения, расположенные еще дальше. Чтобы найти нужную книгу, ему приходилось проходить через анфиладу залов. Как и в Бодлианской библиотеке, здесь нельзя было обойти пост библиотекаря, что обеспечивало сохранность книг. Когда для Инженерной библиотеки построили новое здание, прежние библиотечные помещения вновь стали аудиториями и лабораториями, которых университету не хватало. Впрочем, в нынешней библиотеке по сравнению с предыдущей мало что улучшилось по части удобства: книги стоят на полках почти в том же порядке. В новых полках больше единообразия; проходы между шкафами стали шире, освещение в целом лучше. Но, попав в нужный отсек, вы перестаете замечать полки; так и должно происходить с хорошей инфраструктурой. Вы видите только книги. А книги часто пробуждают воспоминания.

Первое мое библиотечное воспоминание — об одной из нью-йоркских публичных библиотек, которая находилась в помещении бывшего магазина на первом этаже. Что это был за магазин, я так и не узнал, но он был очень большим — как по площади, так и по периметру. Три стены были полностью закрыты книжными шкафами. Здание располагалось на торговой улице между двумя другими домами, так что по бокам окон не было: дневной свет поступал только через большие окна-витрины. Наверное, когда-то на них висели объявления РАСПРОДАЖА и ЛИКВИДАЦИЯ ТОВАРА. Затем их сменили разноцветные суперобложки и вырезанные из цветного картона листочки и снежинки — приметы времен года. Большое открытое пространство посреди комнаты было заполнено столами и стульями — здесь после школы занимались дети. Стол и конторка библиотекаря находились прямо перед входом; в каком-то смысле эта библиотека мало чем отличалась от Артс-Энда, старой Инженерной библиотеки Дьюка и бесчисленного множества других библиотек, больших и маленьких[215].

Удивительно, что, если память мне не изменяет, там всегда были новейшие поступления, но полки никогда не заполнялись до конца. На моей памяти библиотеке моего детства ни разу не понадобилось увеличить площадь хранения. Отчего так было — то ли оттого, что все больше книг выдавалось на дом, или оттого, что библиотека регулярно списывала старые книги, я не знал и даже в то время не задумывался. Но сейчас я полагаю, что скорее всего это исключение из правила «библиотеке всегда нужно больше места для книг» объясняется так: моя библиотека была филиалом более крупной, и головная библиотека всегда обеспечивала своим филиалам новые поступления благодаря тому, что они обменивались своими книгами. Во всяком случае, если бы нужда в новых полках появилась, места для них явно хватило бы. Новые шкафы можно было ставить перпендикулярно стенам: они бы тянулись к центральному пространству, как молы тянутся в океан. А можно было бы ставить их параллельно уже существовавшим шкафам: это не загораживало бы свет, но пространство бы немного уменьшилось (как в приключенческом фильме или в ужастике, когда стены начинают сжиматься, надвигаясь на плененных героев). Хотя над шкафами было достаточно места, чтобы построить галерею, в скромной обстановке бывшего магазина это выглядело бы вычурно.

Галерея выглядела вполне уместно в просторном кабинете профессора Генри Хиггинса из «Моей прекрасной леди». Она удачно вписывалась и в архитектуру викторианских поместий (если, конечно, сами поместья были не слишком вычурными). Хотя в кабинетах конца XX века галерею можно встретить нечасто, книжные шкафы от пола до потолка в них встречаются постоянно. Если потолки очень высоки, как в модных сегодня лофтах, нужно искать способ добраться до верхних полок. Чаще всего пользуются приставной лестницей или стремянкой.