Мой папа самый лучший - Саша Ройс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сразу поняла, что она либо хозяйка, либо кем-то приходится хозяину заведения.
Бросив на меня благодушный взгляд, она обратилась к моему спутнику.
— Роберт говорил мне, что ты заедешь, только вот я не поверила, — с ироничной улыбкой призналась она, эстетично ставя руку себе на талию, — дорогих клиентов обслужу лично. Что будете заказывать?
Откуда-то в руках женщины взялись блокнот и ручка.
— Спасибо, Ванда! Все как обычно, только умножь на два, — заметно, что Мирон здесь чувствует себя свободно и непринужденно.
— Сделаем, — шустрые глазки хозяйки вновь наблюдают за мной. — Красивая! — с улыбочкой роняет она, переведя взгляд с меня на него.
— Знаю, — кивает Потемкин, согласный со своей хорошей знакомой.
Внезапный комплимент Ванды, заставляет прильнуть кровь к щекам. Думала, что-то ответить, но поезд ушел.
— Мирон сюда впервые кого-то привел, — проплывая мимо меня, по секрету шепнула хозяйка.
Отчасти она ответила на тот вопрос, который я успела задать своему спутнику, до ее появления.
— Кто это?
— Это Ванда, жена лесника и хозяина этого заведения.
— Мне она понравилась.
Вроде бы все хорошо, но я почему-то чувствую себя скованно.
— У нее всегда здесь порядок.
Молоденькая официантка в красивой форме, ставит на наш стол две огромные фигурные кружки, до краев наполненные каким-то напитком и убегает прочь.
Шустро!
— Ужин принесут через несколько минут. А пока пей.
— Только не говори мне, что это пиво.
— Понюхай.
С шумом пододвигаю кружку ближе, уже понимая, что ошиблась, потому что кружка горячая. Наклоняюсь над напитком и втягиваю воздух.
— Пахнет пряными травами и медом. Это чай? — вопросительно изгибаю бровь.
— Это сбитень. Пей больше, чтобы не заболеть.
Обнимаю кружку ладонями и склоняюсь над ней. Пить пришлось осторожнее. Напиток достаточно горячий. Благодаря ему я довольно быстро согрелась и зарядилась бодростью. Чувствую, как сердце стало разгонять кровь быстрее. Стало тепло и уютно.
— Мне понравился необычный вкус. А сбитень только здесь готовят?
— Я тебя научу, если хочешь, — глядя на меня, обещает Мирон.
— Хо… — я осекаюсь.
В смысле он меня научит? При каких таких обстоятельствах?
— Согрелась?
Хмыкаю в ответ.
— Тогда иди ко мне, — Потемкин смотрит на меня нагло и уверенно, совершая ладонями зовущий жест.
— Нет, — улыбаюсь я, игриво склоняя голову на бок.
— А придется, — подыгрывая мне, парирует Мирон. — Ладно, сядь хотя бы просто рядом со мной. На одну скамейку.
Его уступчивость — обман.
— Пересядь ко мне. Сейчас принесут ужин. Мы будем ужинать. Я просто хочу с тобой посекретничать, — он хлопает ладонь по гладкой деревянной поверхности несколько раз.
Обманщик!
Но уголки моих губ упрямо ползут вверх.
Манящие огни в глазах мужчины, словно пускают в меня невидимые ниточки. Привязывают. И тянут к себе.
— Иди ко мне, — он произносит это настолько спокойно и твердо, что я уже не вижу смысла сопротивляться.
Потемкин протягивает мне руку. Поймав мою ладонь, не отпускает и тянет вверх. Я поднимаюсь и, обогнув стол, присаживаюсь на одну скамейку с ним. Все это время он держал со мной зрительный контакт. Это подкупало.
Оказавшись с ним рядом, я четко улавливают ритм своего сердца. В висках чувствую пульс. Он наклоняется ко мне, подхватывает и без труда усаживает к себе на колени.
— Ты не исправим, — замечаю я, наслаждаясь его близостью. Согреваясь в его теплых руках.
— Ты обещала меня исправить, — с довольным видом скалится он.
Я прижимаюсь своим лбом к его влажному и прохладному лбу.
— Мирон, — томно шепчу я, прикрыв глаза.
— Лиза, — его голос понижается до интимного шепота.
Растительность его лица колется.
Хочу, чтобы он меня поцеловал. Потемкин будто специально не торопится с этим, и я не выдерживаю.
— Поцелуй меня, — едва слышно прошу я.
— Я думал, ты хочешь спать. Собирался уже тебе уступить и отвезти домой.
— Мирон, — с укором шепчу я.
— Шучу, Лиза. Я больше не буду над тобой издеваться, — заверяет меня он, накрыв своими губами мои губы.
Руки сами оказываются на его широких плечах. Плавно скользят по шуршащей материи экипировки.
Мирон целует меня так, будто изучает. Словно спрашивает, чего я хочу, и я отвечаю ему осторожными ласками губ. Поцелуй выходит нежным и неторопливым. Последний его аккорд и вовсе остается за мной. А когда я открываю глаза, понимаю, что Потемкин наблюдал за моими последними ласками.
Нахлынивает желание поворчать, но он подносит руку к моему лицу и легонько касается подбородка, чуть приподнимая его. Наверное, Мирон делает это для того, чтобы лучше рассмотреть глубину моих глаз.
— В тебе проснулись инстинкты, детка, — с положительной оценкой в голосе констатирует он.
— Мне кажется, попав сюда, я забыла все, что было раньше, что произошло за стенами этой хижины, — честно признаюсь я.
Такое ощущение, что, пока я смотрю в глаза лазурного оттенка, я не могу позволить себе и капли безобидной лжи.
— На это и был расчет, — доверительно шепчет Мирон, обнимая ладонями мое лицо. Затем притягивает меня к себе и снова целует.
На этот раз он полностью завладевает инициативой, и мне приходится подчиниться. Теплые ладони удерживают мою голову, и я не смогу отстраниться при всем своем желании. Натиск и страстность ласк обезоруживают меня. Я просто стараюсь расслабиться и получить удовольствие. Борода и усы ощутимо колются. Грубые волоски так и царапают кожу, но это меня лишь распаляет. В какой-то момент решаю зеркалить нежности Мирона, и он это замечает и отстраняется.
— Хитрюга, — его блестящие задором глаза блуждают по моему лицу.
Он на миг крепко прижимает меня к себе и тут же отпускает, позволяя сесть с собою рядом на скамейку.
— Давай поужинаем, Лиза. — Потемкин вовремя замечает официантов, несущих нам заказ. — Я сегодня толком не ел из-за…
— Я знаю, из-за чего ты не ел. Точнее почему, — мы переглядываемся и, кажется, действительно понимаем о чем, то есть о ком идет речь.
— Знала бы ты, что случилось на самом деле, — с таинственной грустью и тоской произносит Мирон.
— Я не собираюсь тебе устраивать допрос, — слегка подтягиваю плечи вверх, — захочешь, сам расскажешь. Поужинаем и ляжем спать.