Новая девушка - Харриет Уокер

На мгновение официантка заколебалась, перепутав травяной чай с другим заказом. Все это продолжалось не более пары минут, но Мэгги неожиданно занервничала. Ей не стоит поворачиваться к Лайле спиной больше чем на несколько секунд.

Ложная тревога — когда Мэгги с колотящимся сердцем и с тарелкой и чашкой в руках обернулась, она увидела, что женщина строит Лайле рожицы, то прячась, то вновь появляясь из-за меню. Мэгги еще раз улыбнулась ей, и женщина ответила на ее улыбку, прежде чем вернуться к своей книге.

Лайла грызла рисовое печенье, ворковала и играла с салфеткой, пока Мэгги пила чай и ела морковный пирог. И это все, что должен знать и уметь родитель? Спустя минут десять, когда она собрала на кончик пальца последние крошки, Лайла стала проявлять беспокойство. Проверив телефон, Мэгги увидела, что ей пришло новое сообщение. Несколько мгновений назад Марго сообщила ей, что уже вернулась домой.

Десять минут спустя дитя и нянька появились в проеме серой входной двери и вошли из голубых сумерек в желтый свет лампы. И с той же скоростью, с какой они выходили из тени, на лицо матери, сжавшей дочь в объятьях, набежала тень счастливой улыбки. Лайла от воссоединения радостно замычала. Мэгги почувствовала, как защипало в глазах. Как же сильна связь между ними, как же они наслаждаются обществом друг друга! Неужели когда-нибудь кто-нибудь будет испытывать к ней такие же чувства?

Когда Мэгги собралась уходить, Марго подбрасывала Лайлу в воздух, а малышка захлебывалась от смеха. Перед уходом нянька заглянула в уборную на втором этаже. Моя руки, посмотрела на себя в зеркале. Она отказалась от ярко-красной помады — не полностью, но уж точно по выходным дням — и сейчас без нее выглядела не такой агрессивной. Бюст теперь тоже старалась не выпячивать.

Воспользовавшись моментом, Мэгги сделала макияж поярче. Она собиралась вернуться к Тиму, и, хотя тот не возражал, а может, даже не замечал, когда макияж не был абсолютно свежим, все-таки их отношения находились на такой ранней стадии, когда ей самой это было неприятно. Подкрашиваясь и припудриваясь, Мэгги рассматривала деревянные полки над ванной, где детские игрушки стояли в один ряд с дорогими плоскими и круглыми баночками и изысканно безликими коричневыми склянками. В них она узнала образцы со стойки с косметикой, куда в редакции выкладывали те, в коих больше не было нужды.

Естественно, Марго не таскала образцы со стойки, как остальные, — благодаря занимаемому положению она могла напрямую общаться с бьюти-редактором, а значит, имела право первой ночи на все поступавшие образцы. Мэгги тоже пыталась наладить подобные отношения, но Трина отнеслась к ее попыткам с подчеркнутой холодностью.

Для женщин, имеющих детей, человек, замещающий кого-то на время декретного отпуска, — просто «другая женщина», и Трина относилась к ней соответственно. А вот ее помощница, напротив, снабжала Мэгги крохами с барского стола, и та с гордостью расставляла их на полке в своей ванной комнате, пусть им и приходилось соседствовать с «Клерасилом» Кэт. Могла ли Марго игнорировать все эти волшебные и дорогущие мази только потому, что ей казалось, что ее старый добрый заурядный увлажнитель лучше подходит для кожи? Скорее всего, нет — ее кожа всегда выглядела дорого, по крайней мере раньше.

Мэгги убрала свою косметику, вышла на лестничную площадку и прошла мимо открытой двери в спальню Марго и Ника. Темная комната производила впечатление уютного гнездышка. С высоты лестницы она увидела Марго, стоявшую у ее начала, с Лайлой, прижатой к бедру.

По ее позе Бичер сразу же поняла, что что-то произошло — плечи Марго сгорбились, и она согнулась как старуха. Правой рукой прикрывала живот, как будто ее ударили, а ребенок прижимался к ней всем телом.

Но вздрогнуть Мэгги заставило лицо совершенно чужой женщины, смотревшее на нее снизу вверх. Рот, казалось, распахнулся в немом крике. Белки напряженных пронизывающих глаз превратились в глубокие, темные озера, брови над ними выгнулись таким образом, что все лицо словно обвисло в гримасе непереносимой боли.

Женщина дышала тяжело и с присвистом.

Марго превратилась в столетнюю старуху. Она выглядела так, будто ее кто-то преследовал. Нет, не так — будто на нее охотились.

«Сегодня встреча с новенькой».

В былые времена такое сообщение было бы абсолютно нормальным. Я имею в виду то время, когда я, полностью довольная собой, проживала со своей молодой семьей в этом, чем-то напоминающем деревенский, мирке, где дружеские связи переплетались между собой, как ветви деревьев. Теперь же эти ветви превратились в концентрические круги, которые, сжимаясь, выдавливали из меня последние капли воздуха.

Я знаю, что ты сделала.

То, что старейшая подруга могла довести меня до такого ужаса, просто абсурдно, нереально, но пустота в желудке превратилась в тревогу, перешедшую в тошноту. Слишком свежи воспоминания.

Уже давно я так не боялась тебя, Винни…

Прежде чем я смогла разобраться в том, каким образом Винни — молчащая, ожесточенная, скорбящая Винни, с которой я в последний раз общалась еще до того, как умер Джек, и которая не выходила на связь после того рокового сообщения, — смогла прислать мне свое фото рядом с жизнерадостно воркующей Лайлой, на верхней площадке лестницы появилась Мэгги. Угол, под которым я на нее смотрела, искажал ее ноги и торс, так что видела я только испуганное и обеспокоенное лицо.

Мэгги. Какое отношение она имеет ко всему этому?

Я ведь не хотела передавать свое дитя в руки женщины, на которую уже давно была обижена. Мэгги постепенно, обманом, смогла настолько глубоко проникнуть в мою жизнь, как профессиональную, так и частную, что иногда мне с трудом удавалось избавиться от ее присутствия. Но разве я не сказала сама себе, что слишком болезненно все это переживаю? Что отказать Мэгги — значит смертельно обидеть ее?

Ник много времени и сил потратил на то, чтобы объяснить мне, где я ошибаюсь в своей теории о том, что цель Мэгги — узурпировать мою личную жизнь. Наконец я согласилась: он идет с Тимом на футбол, а я оставляю Лайлу с Мэгги. Теперь же я никак не могла понять, как можно было доверить Лайлу женщине, которая мне одновременно нравилась и вызывала у меня страх, и сделать это только для того, чтобы не выглядеть невежливой. Мне вдруг стало казаться, что это характеризует мое отношение к Лайле. Я не могла понять, почему Ник поставил желание Мэгги выше моих материнских инстинктов и выше безопасности нашей дочери.

И вот теперь это… Уже не в первый раз я испытала неприятное и жутковатое ощущение, что меня внимательно изучают. Чуть не задохнулась, поняв, что согнулась в три погибели, как будто кто-то ударил меня в живот. Появление фото физически ранило меня.

— Где вы были? — рявкнула я. — Куда ты ее водила? С кем вы проводили время?

Голос у меня стал как наждачная бумага и напоминал голоса злодеев из мультфильмов. Я выдавила смешок. Не хотелось, чтобы Мэгги знала, насколько я расстроилась.