Новая девушка - Харриет Уокер

Новой звезде вдруг захотелось рассказать своей предшественнице о том, что она почувствовала, когда узнала, что фото поместят на обложку. Мысленно Мэгги уже называла журнал «мой».

Возможно, придется расстаться с работой, но этот номер у меня никто не отнимет.

Когда Мофф сказала ей, она с трудом поверила. Мэгги как раз проходила мимо кабинета главного редактора, направляясь к принтеру, когда палец с наманикюренным ногтем коричневого цвета поманил ее в угловой офис. Лак всегда был одного и того же оттенка и от одного и того же производителя — Холли сказала, что он называется «шоколадный лабрадор»[25].

— Я насчет вашей статьи, — сказала Мофф, глядя на экран компьютера и отвечая на письмо. Ее послания редко бывали длиннее нескольких фраз — обычно короткие мнения или приказы. — Меня подвел агент Сары Мара, — продолжила она. Сара Мара — кинозвезда, чей портрет должен был появиться на обложке номера со статьей Мэгги. Светловолосая амазонка, снимающаяся в основном в фильмах по комиксам. Обычно их потребляла женская аудитория, но и мужчины от них не отказывались. — Не сможет приехать на фотосессию, а искать кого-то другого у нас нет времени. Вот так. Вместо нее поместим вас.

Вначале Мэгги решила, что это какая-то нелепая проверка. Она еще не забыла восторга Мофф по поводу оговорки во время собеседования. Для этой женщины ранить чье-то эго было наслаждением, и вот как раз сейчас у нее прекрасная возможность разыграть нового фешен-редактора. Но высокая стройная женщина по другую сторону стола казалась абсолютно серьезной.

— Конечно, придется кое-что исправить в статье. Это все очень мило, когда вы пишете, что одиноки и счастливы, бла-бла-бла, но необходимо, чтобы вы были счастливее всех остальных. Это должен быть манифест. Или боевой клич.

И только увидев сигнальный экземпляр, Мэгги поняла, что имела в виду Мофф. Она свела все к войне кланов — Мэгги против самок. Вначале Бичер почувствовала тошноту — ведь теперь, после встречи с Тимом, она как раз нацелилась присоединиться к компании своих противниц. Ну да, она уже думала о том, как завести от него детей, и не собиралась этого отрицать.

Чтобы не думать об этом, надо обладать нечеловеческой силой воли — попробуйте в возрасте чуть за тридцать встретить мужчину мечты… В каждой вашей фразе наверняка будет звучать немой вопрос: «Как думаешь, ты когда-нибудь захочешь, чтобы у нас были дети?» Честное слово, для тех, кому больше двадцати семи, должно существовать правило: «На первом свидании оба обязаны выпить сыворотку правды вместо совиньона, чтобы убедиться, что говорят на одном языке».

Мэгги никогда не отрицала, что мечтает обо всей этой мишуре: о белом платье (хотя оно может быть и серебристого цвета), о доме, о детях. Просто с тех пор, когда она еще верила, что рано или поздно это у нее будет, прошло столько времени, что Мэгги заставила себя выкинуть мечты из головы. А теперь ей казалось, что они снова стали навязчивой идеей, особенно потому, что она так много времени проводила с Марго и Ником, а те каждый разговор начинали или с Лайлы, или с того, что девочке необходимо.

И при этом Мэгги не переставала интересоваться работой — более того, подобные мысли заставляли ее работать еще усерднее. Как, в конце концов, она сможет содержать ребенка, если ее выпихнуть обратно на фрилансные хлеба, когда Марго вернется и займет свое место?

Мэгги сказала себе, что она должна сделать так, чтобы этого никогда не произошло.

Трудно было думать о будущем, когда ей приходилось экономить каждый пенни. А заняв место Марго, она не-ожиданно получила возможность наслаждаться долгосрочным планированием. Так что история с обложкой была еще одним шансом доказать Мофф, что она будет нужна боссу и после возвращения Марго.

Возможно ли, что главная имела в виду именно Марго, когда говорила о том, что дети не нужны? Скорее всего — нет. Мофф редко думала о чем-то, помимо поднятия тиражей за счет задевающих за живое хитовых историй.

Мэгги собиралась объяснить Марго, что вовсе не хотела, чтобы все получилось именно так, что она не писала статью, думая о них двоих, — но признаться в этом означало согласиться с тем, что все сложности их отношений должны вот-вот выйти на поверхность. Поэтому Мэгги ничего не сказала.

Если б она была честна сама с собой, то призналась бы, что с трудом узнала женщину, смотревшую на нее с обложки последнего номера «От». Более того, в последнее время Мэгги вообще мало что узнавала в себе. Светлые волосы, резко очерченные скулы, ломящийся от одежды гардероб, бойфренд, уик-энды в южном Лондоне и размышления о том, когда Тим предложит ей перебраться к нему…

«Наверное, не скоро, если только ты намеренно не проведешь несколько ночей в одиночестве в своей квартире в Кэмдене», — сказала она себе.

В ту пятницу Мэгги осталась ночевать у Тима, чтобы с утра быть у Марго, пока Тим и Ник наслаждаются футбольным матчем. Она уже много раз предлагала Марго взять Лайлу на вторую половину дня, но та не спешила принимать ее предложение.

Когда Мэгги впервые предложила подменить ее, чтобы она могла потратить время на себя любимую, Марго улыбнулась и вежливо поблагодарила. И больше не возвращалась к этому вопросу. Мэгги подумала, что, наверное, это не так просто, отдать ребенка кому-то — все равно что отдать работу, — но между ней и Лайлой возникла такая связь, что Марго должна была понимать: беспокоиться не о чем.

Так что Мэгги продолжала предлагать свою помощь, а Марго продолжала держать ее на дистанции — и чем упрямее была, тем больше Мэгги хотела дать уставшей мамочке время для отдыха. Она уже замещала Марго на одной работе, так почему бы не сделать этого и на другой?

Именно об этом она в шутливой форме сообщила, наконец, Нику. Инстинктивно Мэгги чувствовала, что ей необходимо перетянуть на свою сторону мужа Марго, с тем чтобы он был за нее вместе с лучшим другом в тот момент, когда настанет время жене возвращаться на работу. Она поняла: Ник — ключевая фигура в двух ее главных проектах. Поэтому и предложила ему однажды вечером в пабе: «А не освободить ли Марго на какое-то время, пусть посвятит его только себе?» — и тут же заметила, что Ник благодарен за это предложение. Он ни за что не сказал бы, что ему трудно с женой — для этого был слишком ей предан, — но все его слова и поступки говорили: сейчас Марго уделяет ребенку гораздо больше внимания, чем их отношениям.

Он сам, добровольно, рассказал, что Марго немного нервничает, и Мэгги постаралась отогнать прочь мысль, что в этом есть и ее вина. Она напомнила себе, что сейчас ее собственная жизнь начала как-то устраиваться.

До душевного состояния Марго мне нет дела. Мое дело — выполнять ее работу. По крайней мере, пока.

— А как дела в офисе? — спросила Марго, натягивая сшитое на заказ пальто из верблюжьей шерсти поверх свитера и джинсов, и в последний раз обнимая малышку.