Крой тела - Файт Этцольд

Убийца был вирусом. Принимал обличие приветливого человека, который уже давно умер, втирался в доверие к симпатичной девушке и убивал ее. Но почему? Почему он назвал смерть Жасмин «священной жертвой»? Неужели этот человек — религиозный фанатик, совершающий ритуальные убийства? Один из тех, кто хочет добавить себе значимости сакральными фразочками? Или просто крайне опасный сумасшедший?

Электронное письмо снова было отправлено из интернет-кафе в аэропорту Шёнефельд, как установили IT-специалисты. Но как найти человека, если даже не знаешь, как он выглядит?

Невозможно проконтролировать всех мужчин, у которых есть анкеты на сайтах знакомств, следить за ними, допрашивать. Их тысячи, сотни тысяч. А убийца был где-то среди них, как у Эдгара Аллана По в «Человеке толпы». Человек в толпе одинок, но не желает быть одиноким. Он не может быть один, потому что толпа — его маскировка.

Он наносит удар из безликой анонимности толпы, чтобы снова в ней исчезнуть.

Клара вздрогнула, когда пепел упал наконец на паркет и вверх поднялось сизое облачко. Она взяла пачку «Lucky Strike», которую купила в ночном киоске на Шёнхаузер-аллее, прикурила вторую сигарету, затянулась дымом и выпустила его в потолок, где в отражении продолговатого потолочного плафона две свечи на столике создавали причудливые узоры, симметричные и вместе с тем хаотичные.

«Так я скоро смогу курить вместе с Винтерфельдом “на улице”, — подумала Клара. — Еще одна отвратительная привычка наряду с алкоголем».

Она откинулась назад. Что лучше? Курить или пить? После нескольких минут размышлений она пришла к выводу, что курение в какой-то степени честнее и лучше олицетворяет горечь человеческого существования.

«Курить — единственное, чем может заниматься человек в этом исковерканном мире», — подумала Клара. Похоже на жертвоприношение огню, когда вместе с дымом уносятся заботы и страхи. Но один все же остается, несмотря ни на что. Сигареты сгорают, остаются лишь окурки, которые тушат каблуком. Бутылки, напротив, несут обратно в магазин, везут через всю страну, потом моют и используют заново.

Она отпила глоток виски и насладилась пьянящим ароматом Шотландии, смешанным с сигаретным дымом.

«Люди как сигареты, — подумалось ей. — Они загораются от эмоций, горение поддерживается обещаниями и надеждами. А потом, когда они догорают, их тушат и выбрасывают. Мир — не более чем громадная вонючая пепельница».

Клара не могла не рассмеяться от этого сравнения, но тут же замолчала.

Человека можно счесть сумасшедшим, если он смеется наедине с собой.

Оглушительный треск. Потом — только темнота.

Это случилось ровно в 14 часов 17 минут. Отец сидел за рулем, мать — сразу за ним, Владимир — спереди справа, его младшая сестра Элизабет — позади, на пассажирском сиденье.

Седельный тягач ехал впереди них. Он перевозил бревна. Вдруг один из стволов оторвался, полетел прямо в легковой автомобиль и с чудовищной силой ударил в лобовое стекло со стороны водителя. Он влетел в машину, словно снаряд, и оставил от тел родителей лишь кровавые ошметки, а автомобиль выскочил в кювет и несколько раз перевернулся.

Брат и сестра чудом остались живы. Они еще даже не осознали в полной мере утрату родителей, когда появилась полиция и чиновники из молодежного ведомства.

Дети могли либо вернуться на свою далекую родину, либо остаться в Германии. Но тут у них не было родственников — никого, кто мог бы их принять.

Значит, оставался только детский дом на окраине Берлина — здание, фасад которого черными зарешеченными окнами напоминал ряд кричащих черепов. Обновления в нем требовал не только интерьер, но и жильцы. А такой ремонт никогда не проводился.

— Из праха сотворен, да в прах обратишься, пока Господь не воскресит тебя в день Страшного суда… — говорил священник на похоронах родителей, когда два гроба медленно опускались в могилу. Лица Владимира и Элизабет были парализованы ужасом.

Директор детского дома наспех поговорила с ними и тут же сообщила, что через несколько дней уходит на пенсию. Может быть, это и был приветливый дом, в котором все мирно и регламентировано, но уже в первый вечер Владимир понял, что все совершенно иначе. Детский дом был зоной бесправия, местом, где законы устанавливал сильнейший. Если водиться с неправильными людьми, здесь не выжить. Нужно смотреть в пол, держать рот на замке и внимательно наблюдать.

Владимир и Элизабет остались одни на свете, одни в этом зверинце с бесконечными коридорами. Они сидели на террасе, заливаясь слезами, а бесконечный дождь лил с серого одеяла облаков.

Брат и сестра чувствовали себя крошечными и беспомощными, как две капли в пропитанном дождем небе.

Они смотрели на сосновый бор по ту сторону дороги, держались за руки и чувствовали себя такими одинокими, какими только можно себе представить. Словно они были одни в холодной, враждебной Вселенной, в тысячах световых лет от этого бора, могилы родителей и планеты Земля.

Дождь все еще лил как из ведра, когда в 8. 30 Клара вошла в свой кабинет. Отчет судмедэкспертов лежал на столе, к нему прилагались фотографии Якоба Кюртена — как живого, так и с места преступления, где лежало его высохшее тело.

Клара, запинаясь, читала.

Речь шла о жуках. Энтомологи исследовали их пищеварительную систему и обнаружили там остатки ДНК Жасмин Петерс и Якоба Кюртена. Она тотчас же связалась со специалистом и поинтересовалась, почему в желудках жуков так долго хранилась ДНК.

— Из-за структуры экзоскелета этих насекомых некоторые белковые соединения перевариваются не сразу, — объяснил тот, — они откладываются в хитиновой оболочке под панцирем. Хитин же состоит из таких углеродных соединений, как ДНК. Это означает, что часть поглощенных углеродных соединений не переваривается полностью, а служит своего рода строительным материалом для хитинового панциря.

Клара завороженно стояла у окна, держа трубку в руке.

— Если повезет, — продолжал ученый, — ДНК будет еще в пригодном состоянии, и мы сможем ее расшифровать.

«С ума сойти, — подумала Клара, — жуки как мобильные хранилища ДНК!» Она на секунду задумалась: может, это шанс найти убийцу? Какая-то мысль крутилась в голове, но Клара никак не могла ее уловить и постаралась сконцентрироваться на отчете.

IT-специалисты выяснили, что Кюртен регистрировался на нескольких сайтах тематики «садо-мазо», снимался в качестве активного и пассивного партнера в низкобюджетном порно, участвовал в одном чате под псевдонимом «Зачумленный» и заразил СПИДом уже двенадцать человек.

«В конце концов, — подумала Клара, — он сам был чем-то вроде серийного убийцы. Просто нарвался на еще худшего убийцу, чем сам. Каждый черт когда-нибудь да повстречается со своим хозяином, как любит говорить Винтерфельд».