Современный детектив. Большая антология. Книга 12 - Андреас Грубер

Последнее было произнесено с большим чувством, но потом он вдруг успокоился. Кристиан Лунд, как я уже понял, был способен на быстрые перемены настроения.

— Прошу прощения за мою вспышку и за то, что раньше лгал вам, но мое положение в самом деле легким не назовешь. Я испытал громадное облегчение, когда мне удалось убедить упрямого старого козла дать то, что принадлежит мне по праву. И откуда мне было знать, что он еще раз передумает?

Кристиан Лунд подтвердил, что Сара Сундквист давила на Харальда Олесена, желая узнать, что случилось с ее родителями. О том, что он сын Олесена, она вроде бы не знала до марта, когда он сам ей все рассказал. Они оба тогда решили, что старик выглядит плохо и чем-то озабочен; возможно, он серьезно болен. В целом его смерть не стала бы для них неожиданностью, если бы он скончался от естественных причин. Когда я напрямую спросил, не он ли застрелил Харальда Олесена, Кристиан Лунд раздраженно развел руками и с нажимом ответил: «Нет». На мой вопрос, могла ли, по его мнению, совершить убийство Сара Сундквист, он осторожно ответил, что так не думает.

Несмотря на тяжесть положения, говорить больше было не о чем. Кристиана Лунда можно было пожалеть — покойный отец в самом деле перечеркнул все его надежды. И все же Лунд вызывал у меня все большую неприязнь из-за своего эгоизма. Впрочем, его показания совпадали с показаниями Сары Сундквист. Кстати, я подумал о том, что до сих пор мог полагаться лишь на слова Сары о том, что она не шантажировала Харальда Олесена. В конце концов я отпустил Кристиана Лунда, также запретив ему в ближайшее время покидать Осло. Он с горькой улыбкой заверил меня, что выйдет из дому только для того, чтобы найти лучшего адвоката, а других планов у него нет — все его время отнимают семья и работа.

Казалось естественным после Кристиана Лунда допросить его жену. Мне стало любопытно, в самом ли деле она такая добрая, хорошенькая, но не блещущая умом домохозяйка, какой кажется. В ходе разговора мое впечатление о ней в корне изменилось. Карен Лунд отвечала на мои вопросы сжато и по существу. Выглядела она мрачно. Если вначале я считал ее наивной простушкой, то после беседы стал считать пусть и простушкой, но довольно своенравной. Да, она знала о родстве мужа с Харальдом Олесеном и вероятности того, что наследство достанется ему. Он рассказал ей обо всем почти сразу, когда узнал сам. Да, о внебрачной связи мужа ей также известно. Подозрения зародились у нее какое-то время назад, когда она столкнулась с Сарой Сундквист в подъезде и заметила на лице фрекен Сундквист торжествующее выражение. Одновременно с этим дрогнула рука ее мужа. Подозрения подтвердились, когда она как-то позвонила мужу на работу, но ей сказали, что он только что уехал, однако домой он вернулся лишь через полтора часа.

Положение ее оказалось крайне трудным, особенно из-за маленького сына. Ей не хотелось следить за мужем, идти с ним на конфликт, напрямую обвиняя его в измене. Поэтому она решила делать вид, будто ни о чем не догадывается. Она старалась быть такой же доброй и послушной женой и матерью, как всегда, и таким образом бороться за мужа и пытаться его удержать. И теперь она вполне уверена, что ее тактика оказалась успешной. Если он и испытывал какие-то чувства к распутной шведке, они, несомненно, умерли в тот миг, когда огласили завещание. Лично Карен считала, что ее муж заслужил деньги, учитывая то, как позорно поступил с ним родной отец, и она поддержит его, если дело дойдет до суда. Но вопрос с завещанием казался ей не таким важным, как вопрос о том, останется ли Кристиан с ней и с их сыном. Из-за того, что Харальд Олесен при жизни пренебрегал ее мужем, она не испытала особого горя, когда тот умер, хотя, конечно, убийство ее глубоко потрясло. И все же она без всяких опасений ложится каждый вечер в постель рядом с мужем, твердо зная, что он никого не убил и вряд ли убьет.

Я не мог не спросить, не задумывалась ли она о судьбе их брака, учитывая его измену. В ответ Карен Лунд покачала головой. Да, раньше она ревновала и даже злилась на мужа, но поняла, что ему тоже тяжело, ведь черноглазая красотка его соблазнила. Он во всем ей признался сам и со слезами на глазах умолял простить его. И она, конечно, его простила. Потому что он ее любимый муж, отец ее ребенка, и без него она не мыслит своей жизни.

Скорее всего, Карен Лунд получила довольно консервативное воспитание, подумал я, и читает слишком много глянцевых журналов, но, раз ей известно о романе мужа, все в каком-то смысле упростилось. Ее будущее меня не касалось, а пока она объяснялась вполне откровенно. Поэтому я лишь слегка пожурил ее: жаль, что она не рассказала мне обо всем раньше. Впрочем, тут же добавил, что вполне понимаю ее положение, и поблагодарил за откровенность. Перед уходом Карен Лунд с облегчением пожала мне руку и послушно кивнула, когда я попросил ее оставаться в пределах досягаемости — возможно, мне понадобится еще ее допросить. Я со смешанными чувствами наблюдал за Лундами, которые вскоре прошли мимо окна, возвращаясь домой. Они держались за руки и, если не знать, что произошло, выглядели самой обыкновенной беззаботной молодой супружеской парой.

Племянницу и племянника Харальда Олесена я пригласил вместе. Оба расстроились из-за того, что придется возвращаться домой без единой кроны, хотя приехали сюда твердо уверенные в том, что именно они — главные наследники. Однако они быстро оправились после первого потрясения. Иоаким Олесен даже извинился за свою несдержанность. Он напомнил мне, что у них с сестрой нет финансовых проблем, и добавил, что они в конце концов не очень удивились, узнав, что было в завещании.

Я бросил на него вопросительный взгляд, но за Иоакима ответила сестра. Когда были маленькими, то очень любили своего дядюшку, так как он всегда дарил им хорошие подарки. Однако позже он стал более строгим и требовательным. Своих детей у него не было, и потому он регулярно высказывал свое мнение относительно их будущего. Когда они стали старше, он часто не одобрял их поведения и личной жизни. Позже для них обоих на первое место вышли их семьи, а сам Харальд Олесен не слишком стремился поддерживать отношения. После