Halo. Разорванный круг - Джон Ширли

– А если они были там, то почему ‘Кролон не говорит об этом? – спросила Лнур.

– Да, это вопрос, – сказал Усса. – Но если они вели речь о предательстве, то почему вы не пришли с этим ко мне?

Терса вздохнул:

– Мы говорили об этом, великий кайдон. Но… Лнур волновалась за родственницу – за Скоринн. И мы знали, что это будет наше слово против их. Я бы пришел, будь у меня больше доказательств и если бы мы слышали от них что-нибудь определенное. Но некоторые их слова – мы не были в них уверены… мы слышали их с расстояния… Мы не хотели быть инициаторами казней без надежных доказательств.

– В особенности казни Скоринн? – проворчал Усса. – Что ж, мы доставим сюда Гмеззу и Скоринн. Эрника, пошли за ними.

– Будет сделано, Усса, – сказал Эрника, давая знак стражнику у двери.

– Есть и еще кое-кто, кто может выступить в нашу защиту, великий Усса, – сказал Терса. – Несокрушимый Уклон!

– Правда? – Уссу, казалось, отвлекло что-то. – Соолн искала немного раньше Летающий Голос – найти его оказалось нелегко. Так обычно бывает, когда он обследует внешнюю оболочку. Но мы его найдем. На это может уйти какое-то время. А пока… садитесь там на пол и ждите. Я прикажу, чтобы всем нам принесли воду и еду. И мы увидим, жить вам или умереть.

Ресколах, Джанджур-Кум

850 г. до н. э.

Век Единения

Мкен не мог справиться с удивлением. Он поразился, увидев восемь дам-сан’шайуум, скачущих на илпдоре. Он никогда не слышал, чтобы ненасытного хищника каким-либо образом приручали. Но этого, казалось, приручили. Приземистый, но широкогрудый, он бежал наискосок по песчаному берегу, а на его спине сидели одна за другой восемь сан’шайуумских женщин, и хотя цвета их одеяний различались, символика у всех была традиционная, со значением «я готова рассмотреть вопрос супружества».

Их, казалось, ничуть не пугала роль наездниц гигантской плотоядной амфибии, а вот илпдор на бегу выглядел неловким, его перепончатые когтистые лапы на суше чувствовали себя не так уверенно, как в воде. От него воняло чешуйчатой амфибией и дерьмом, прилипшими водорослями и вцепившимися в него паразитами, которые походили на некую карикатурную юбку, тащившуюся следом.

Мкен, уставший и взволнованный одновременно, отошел вправо на безопасное расстояние от зубастых челюстей шестиногого чешуйчатого существа. Иногда изо рта хищника появлялся отвислый язык, которым он рассекал воздух, облизывал ряд клыков, а фасеточные глаза при этом плотоядно разглядывали Мкена, который не мог отделаться от ощущения, что зверь прикидывает, каким бы он, Мкен, был на вкус.

Справа от Мкена шла Лилумна, вышагивала она так энергично, что ему оставалось только стыдиться собственных заплетающихся ног. Рядом с ней шествовали три сангхейли. Вил ‘Кхами время от времени посматривал на женщин на спине хищника. Если Мкен правильно истолковывал пощелкивание жвалами, то сангхейлийскому рейнджеру было весело смотреть на них, – впрочем, когда сангхейли весело, а когда нет – понять трудно.

– Лилумна, – тихо сказал Мкен, – я льщу себя надеждой, что немало знаю про Джанджур-Кум, хотя никогда прежде здесь не был. Но я не помню, чтобы где-нибудь читал про приручение илпдора.

– Он не то чтобы приручен, это, скорее, партнерство. Большая рыба в озере стала редкостью – мужчины из столицы забрасывали сети в озеро множество раз, и потому количество рыбы уменьшилось. Моя сестра Буренн – она сидит первой – нашла это существо оголодавшим, когда оно было совсем маленьким. Будь оно тогда покрупнее, накинулось бы на нее и сожрало. Но сестра кормила его мясом и сыром гарфрена, и оно каким-то образом привязалось к ней. Теперь оно помогает нам ловить остатки рыбы, загоняет их в сети. Мы его кормим, и оно препятствует худшему истреблению. Мы назвали его Эрб. Долго держать его на суше мы не можем, но…

– Ваше высокопреосвященство! – мягко вмешался Трок. – Мы должны закругляться! Сигнал сработал – десантный корабль в той стороне.

– Что ж, спасибо товарищам за сигнал, – пробормотал Мкен. Он посмотрел на небо. Облака снова сомкнулись, стало темнее. – Я не вижу, где я…

Через несколько часов, а может, гораздо раньше наступит рассвет, и тогда света будет с избытком. Они должны как можно скорее сесть в десантный корабль, пока их не обнаружили.

Они последовали за Троком от берега по дорожке, идущей через подлесок. Илпдор кряхтел и постанывал, – казалось, он не хочет уходить далеко от озера. Буренн похлопала зверя по шее, нагнулась, что-то прошептала ему, подбадривая здоровенного хищника.

Илпдор шмыгнул носом, но потащился за пророком внутреннего убеждения и его стражниками-сангхейли в густые беспокойные заросли.

Эта странная процессия продолжала путь по тропке, а из кустов высовывались плети и словно обнюхивали их. Эрб ударял лапой по плетям, загоняя назад.

Враг обнаружил их в сотне шагов от корабля.

Поначалу трудно было сказать, с чем они столкнулись.

– Солдаты! – выкрикнула Буренн. – Они наступают на фоластидах!

Усталый Мкен забыл выяснить, что такое фоластиды. Поначалу казалось, что перед ними что-то похожее на четырехногих ездовых животных; было их около десяти, и появились они из зарослей. Послышался треск, затем характерная переориентация подлеска. Он услышал, как что-то или кто-то завыл, похоже от боли.

Потом облака разошлись, и лунный свет затопил лощину. Мкен увидел сан’шайуум в доспехах с большими неуклюжего вида винтовками – судя по всему, кинетического действия – в руках. Они ехали на… что это под ними?

Фоластиды состояли из самого подлеска; возникало впечатление, что плети и растения, небольшие деревья, кустарники – все они сплелись воедино под наездниками. Всадники передвигались на корявых четырехногих формах, имевших головы и торс, их приближенные очертания напоминали различных жеребцов, обитающих на целом ряде планет, вот только эти постоянно принимали форму кустарника и то и дело сливались с ним. Очертания жеребцов непрерывно возникали под всадниками – всадники проезжали, жеребцы снова образовывались из кустарника, в котором оказывались наездники. Лес словно непрерывно создавал из себя верховых животных для солдат, а наездники скользили на живых растениях, а не скакали каждый на своем жеребце.

– Кто они такие? – выпалил Мкен.

– На первый взгляд это что-то вроде геноформирования, – пробормотал Вил, стреляя. – Растения модифицировали, чтобы те работали на стоиков.

У Мкена это вызвало смешанное чувство – стоики установили для себя черту в создании новых аппаратных технологий. Вот столько они себе позволяют, а дальше – ни шагу. И потому их ученые отступили в область экспериментов с генной инженерией дикой флоры.

Фоластиды почти вплотную подошли к ним.

Мкен достал оружие.

– Лилумна, прячьтесь за Эрба! – прокричал он. – Пусть все женщины укроются за ним!