Неприступный Севастополь. Стержень обороны - Анатолий Сарычев

Для борьбы с советской береговой батареей специально были подтянуты тяжелые орудия и минометы. «Юнкерсы-87» обрушили на нее град бомб. За сутки по «батарее Драпушко» немцы выпускали до трехсот снарядов!

Но и гитлеровцы получали хорошую «ответку». Так, 15 ноября батарея «Мамаша» № 19 поставила рекорд, выпустив всего за один день 486 шестидюймовых снарядов!

Спустя четыре дня «батарея Драпушко» была выведена из строя. Но артиллеристы не сдались, из четырех пушек им удалось собрать две действующие. Многотонные орудия, как величайшую драгоценность, буквально на руках перетащили на новую позицию у Седьмого километра Балаклавского шоссе. И эти две оставшиеся пушки вновь «заговорили» к 17 декабря.

Также защитников Балаклавы поддерживала и 152-миллиметровая батарея № 18 на мысе Фиолент. Впервые батарея открыла огонь по противнику 13 ноября. Немцы назвали ее фортом «Кентавр-2».

* * *

В конце ноября 1941 года был наконец-то задействован и линкор «Парижская Коммуна» со своими мощными 305-миллиметровыми орудиями. Огромный корабль вечером 26 ноября покинул порт Поти и в сопровождении эсминца «Смышленый» отправился к Севастополю.

Через сутки в полночь на 28 ноября линкор «Парижская Коммуна» ударил главным калибром, обрушив на гитлеровцев сразу сотню 305-миллиметровых снарядов. И добавил еще три сотни 120-миллиметровых снарядов универсального калибра. Канониры эсминца «Смышленый» поддержали обстрел ста двадцатью 130-миллиметровыми снарядами. Стрельба велась на ходу, на пути к Балаклаве. Были обстреляны скопления немецких войск в районе деревень Варнутка, Кучук-Мускомья, Хайто и Байдары.

Правда, по возвращении линкор умудрился утопить на входе в порт Поти собственный буксир «Красный Октябрь». Погибли капитан буксира и два матроса. Сам линкор сел на мель, но вскоре был снят с нее другими буксирами.

В конце ноября 1941 года в обстреле гитлеровцев участвовал также и крейсер «Красный Крым». Высадив в Севастополе тысячу солдат маршевого пополнения, крейсер открыл огонь. К нему присоединился эсминец «Железняков». Маневрируя у берега или стоя в Севастопольской бухте, оба корабля выпускали по сотне снарядов в день. Стрельба велась как по площадям, так и по уточненным данным корректировочных постов.

Но даже несмотря на то что вице-адмирал Октябрьский все же задействовал единственный и так сильно оберегаемый линкор на Черном море, ситуации он уже изменить не мог.

Генерал-полковник Манштейн рвался к своему заветному фельдмаршальскому жезлу, не считаясь с потерями подчиненных ему дивизий. Натиск гитлеровцев не ослабевал – нашла коса на камень!

К середине ноября 1941 года защитники Севастополя были серьезно обескровлены. Даже пополнение, которое подвозили транспорты и боевые корабли, не спасало положения. Потери советских частей в Севастопольском оборонительном районе уже перевалили за 5000 человек, то есть до двадцати процентов всего состава задействованных войск. Чтобы удержать город-крепость нужны были решительные и кардинальные действия.

Поздней ноябрьской ночью в Севастопольскую бухту вошли сразу две подводные лодки. Субмарины быстро ошвартовались у причала. На их угольно-черные обтекаемые рубки ложились багровые отсветы бушующих в городе пожаров. Пульсирующий гул канонады слышался совсем близко. К этим звукам уже все были привычны. На Северной стороне в районе Любимовки шел бой. А на противоположном участке, ближе к Херсонесу, синевато-белые клинки прожекторных лучей гоняли по темному небу немецкие самолеты: то ли бомбардировщиков, то ли разведчиков… То и дело в небо взлетали светящиеся цепочки трассеров зенитных автоматов.

Чуть дальше в Севастопольской бухте темнела громада крейсера. «Красный Крым» пока не стрелял, хотя до прихода двух подводных лодок лупил из главного калибра – любо-дорого!

Чуть дальше, у самого выхода в открытое море, возле заграждения из боновых сетей нес брандвахту тральщик Охраны водного района.

– Быстрее, нужно разгрузить обе наши посудины. Да осторожнее там – чай не дрова ворочаете! – прикрикнул «каплей», командир головной субмарины.

Из темного проема люка на тросах лебедок один за другим появлялись темно-зеленые продолговатые ящики. Судя по всему, они были достаточно тяжелы. Их осторожно складывали в затянутые тентами кузова трехтонных грузовиков. Вскоре автоколонна с погашенными фарами ушла в расцвеченную багровыми сполохами севастопольскую ночь. Впереди шла «полуторка» с открытым кузовом, в котором было с десяток автоматчиков охраны. За ночь транспортная операция повторилась еще дважды. Странные субмарины еще четыре дня приходили в Севастопольскую бухту с секретным, но увесистым грузом.

* * *

Обстановка на советско-германском фронте в ноябре 1941 года была напряженной. Красная Армия вела упорные оборонительные бои за Ростов-на-Дону. К городу рвалась 1-я танковая армия генерал-лейтенанта Эвальда фон Клейста. В небе постоянно гудели бомбардировщики с паучьими крестами на крыльях.

Ростов был не просто крупным городом с полумиллионным населением, он открывал путь на Кубань и дальше – к нефтяным полям Кавказа, в Закавказье, а также – на Сталинград, крупный промышленный и транспортный узел на Волге. Наступление на Кубань одновременно угрожало и Севастополю, и Сталинграду. Это понимали и советские офицеры высшего командного звена, и защитники города, и гитлеровские оккупанты.

После недели упорных боев в ночь на 20 ноября немецкие войска все же ворвались в Ростов-на-Дону. Пропагандист Третьего рейха – «доктор» Геббельс с 21 ноября трубил по радио, что ростовчане встречали танки Клейста цветами. Ага – «коктейлями Молотова»!

Перегруппировавшись и пополнив личным составом поредевшие части, советские войска уже 27 ноября перешли в контрнаступление. Удары Южного фронта под командованием маршала Семена Тимошенко наносились сразу с трех направлений. Они стали для гитлеровцев полной неожиданностью.

Всего в Ростовской наступательной операции участвовали тридцать одна дивизия и семь бригад общей численностью почти 350 тысяч человек. За шестнадцать дней жестоких наступательных боев и контратак советские войска продвинулись на 60–80 километров вперед. Полоса наступления охватывала 140–180 километров. Ростовская наступательная операция стала первым серьезным поражением «непобедимого» Вермахта во Второй мировой войне!

Ситуация для германского командования стала настолько критичной, что Гитлер лично прилетел в Мариуполь, но повлиять на обстановку он уже не мог. Фельдмаршал Герд фон Рундштедт был отстранен от командования Группой армий «Юг», его место занял фельдмаршал Вальтер фон Рейхенау.

* * *

Еще не ставший фельдмаршалом Манштейн был близок к панике – впервые отлаженная военная машина Третьего рейха забуксовала в грязи под Ростовом! В своих мемуарах «Утерянные победы» он впоследствии вспоминал: «17 ноября из-за обострившегося положения под Ростовом командование группы армий потребовало немедленно выделить в ее распоряжение 73-ю пехотную дивизию и 170-ю пехотную дивизию. Все объяснения командования 11-й армии относительно того, что этим будет сорвано наступление на Севастополь, привели только к тому, что нам была оставлена 170-я пехотная дивизия, двигавшаяся по прибрежной дороге на соединение с 30-м армейским корпусом. Она все равно слишком поздно прибыла бы под Ростов. Но тем не менее без 73-й пехотной дивизии мы оказались лишенными резерва, необходимого для наступления на северном участке».