Найти Мышиного Короля. - Ольга Солнцева

Большова попробовала узнать у Аннушки, что с ее любимчиком, но та лишь отмахивалась от нее. Неделю назад обескураженная Тонька решилась на отчаянный шаг – пошла к директору колледжа, чтобы попросить телефон пропавшего однокурсника. В ответ на ее просьбу Скрягин как-то странно на нее посмотрел и сказал, что таким, как Королев не место в их учебном заведении.

С каждым днем шансы получить от однокурсников перстень с бриллиантом таяли, а вот вероятность опозориться перед ними, наоборот, возрастала. Она уже несколько раз получала пошлые записки от Короткова, которого интересовало, какого цвета у нее будет белье. Даже хипстер Вадик, который заикнулся было о творческой помощи, теперь сторонился ее. Что же касается Коршунова, тот делал вид, будто это пари его совершенно не касается.

За неполный месяц она стала изгоем вместо исчезнувшего Инока. Ира Бреева теперь сидела вместе с Кити Слипчук, и Никитос кокетничал с ними обеими. Тоньке пришлось занять место за первой партой, но это почему-то не обрадовало никого из преподавателей. Почуяв общее настроение группы, они тоже замечали девушку с бесцветными волосами. Ей постоянно замечания, что она плохо учится и постоянно опаздывает.

На работе дела обстояли не лучше. Она случайно три раза обсчитала посетителей, и хозяин – строгий молодой человек в интеллигентных очках – выгнал ее без всяких объяснений и без денег. Тонька, которой не хватало теперь на еду и жилье, попросила Виолетту о небольшом, рассчитывая на жалость старшей подруги.

– Какая ты мне подруга, шлюшка мелкая? – скривила губы соседка по комнате и велела ей убираться подобру-поздорову.

Тонька продала свой планшет в скупке на Филях и отправилась в родной Брикет.

– Мам, я устала с дороги, – сонно повторила она. – Где мне прилечь?

Мать была беременна пятым ребенком, и появление в доме еще одного рта ее совершенно не радовало. Старшая дочь не собиралась возвращать ей «подъемные» и молчала, как партизанка на допросе. Матери хватило одного взгляда на бледную исхудавшую дочь, чтобы понять, что та недоедает или вообще беременна.

Не стесняясь малышни, Большова-старшая спросила в лоб:

– Ты что, беременна?

– С чего ты взяла? – испугалась Тонька.

Беременности она и сама боялась больше всего на свете.

Отец тоже вернулся из Москвы со своих «суток» и был мрачнее обычного. Глядя то на мать, то на старшую дочь, он лишь устало произнес

– Да все вы, бабы, шлюхи.

Он уже давно догадывался, что Тонька – вовсе не от него.

Младшие дружно заплакали, чувствуя приближение очередной ссоры.

– Да заткнитесь вы, мелочь пузатая! – по старой памяти прикрикнула Тонька, но в ответ получила затрещину от матери.

– Да как тебе не совестно! Тоже мне, москвичка! Сама ничем не помогаешь, а туда же!

Тонька кусала губы и не знала, как вести себя с родственниками.

– Мам, ты что забыла? У меня жнее меня через три дня день рождения! Вот я и приехала к вам его отмечать, – придумала она, наконец, причину своего приезда.

Старшие тяжело молчали, а младшие хныкали. Единственный, кто обрадовался возвращению хозяйки, был беспородный кобель Джонни.

– А у нас, между прочим, газ срезали за неуплату, – наконец-то сообщила мать, точно в этом была виновата именно Тонька. – Вот, топим углем всею зиму. Все ждали, когда денег пришлешь.

Словно в подтверждение ее слов, младшие перестали ныть и стали дружно кашлять.

– Ты о будущем-то вообще думаешь? – поинтересовалась мать таким тоном, словно это будущее зависело лишь от того, думает о нем Тонька или нет.

Вместо ответа та лишь отвернулась к окну. Ей не хотелось, чтобы кто-нибудь видел, как она плачет.

«И чего они на меня все окрысились?» – недоумевала девушка.

Теперь свергнутой королеве было уже совсем не до бриллиантов.

– Ладно, ложись спать. Завтра разберемся, – велела мать и кинула ей на топчан старое детское одеяльце.

Джонни, виляя хвостом, улегся с ней рядом. От него воняло псиной, но рядом с ним было теплее. Тонька проворочалась всю ночь, но так и не заснула. Когда же за окнами забрезжил рассвет, блудная дочь решила покинуть родительский дом и отправиться автостопом в Санкт-Петербург. Когда-то, когда они еще были подругами, Варя рассказала ей, что там есть много заброшенных квартир, где можно кантоваться хоть всю жизнь.

Утром, когда все родственники еще спали, у нее зазвонил мобильник. Это был Коршунов. Тонкая дала отбой, чтобы никого не разбудить, но Джонни залаял, а Коршун зазвонил снова.

– Чего тебе? – со злостью прошипела беглянка.

– Привет, Тонь. Слушай, нам надо встретиться, – помявшись, предложил он. – Ты где сейчас?

Большова назвала адрес.

Однокурсник присвистнул:

– Ну ты и забралась! Как туда ехать-то?

Тонька объяснила, что можно с Белорусского вокзала, а можно с Филей.

– Ладно, к трем приеду, – пообещал странный Никитос.

– Ну, если тебе больше делать нечего, – пожала плечами сонная Тонька.

Он приехал к четырем и объяснился с ее родителями. Сказал, что его послали ребята, с которыми она немного повздорила. Сказал, что все преподаватели ее очень хвалят, и что она вообще пример для всех в колледже.

Тонька закашлялась от такого очевидного вранья, а мать, наоборот, прониклась уважением к гостю:

– Ишь ты, какой хороший мальчик!

Им дали черствых пирожков на дорогу и с радостью выставили за дверь.

Всю дорогу, пока они тряслись в холодном вагоне, Никита обдумывал «ситуёвину». Конечно, никто в столице Антонину Большову не ждал. В учебной чести, куда он вчера заходил, ее вообще обещали выгнать за прогулы и неуплату.

Коршунов почувствовал на душе легкую тревогу после того, как пропал Инок: это произошло сразу после их разговора в «Забавинском», а значит, он как-то связан с его исчезновением. По-человечески он сочувствовал бедняге, на которого «поставили» в этом дурацком споре. По большому счету, он сам был виноват, что тогда все так закрутилось. Если б он тогда перевел дело в шутку или подкинул ребятам какую-нибудь идею насчет новой тусовки, то и не было бы никакого спора. Но Тонька сама была хороша!

«Да, она в тот момент была так хороша! – подумал Никитос почти с нежностью. – А теперь все опять все через жопу!»

Когда она перестала ходить на занятия, то он сначала думал, что это просто так, совпадение. Ну, может, у нее на работе запарка или она вдруг подхватила ОРВИ.

Но срок пари подходил, а его соперница все не появлялась. Коротков и Карапетян стали перешептываться за его спиной, а вчера Варуш его спросил напрямую:

– Слушай, так что с вашим пари? Мы что смотреть-то будем?