Пропавшие - Джейн Кейси

— Подними их.

Я повинуюсь, слезы застилают мне глаза.

— Дай их мне.

Она протягивает руку, ждет. Я не понимаю, зачем они ей нужны. Мне ничего не остается, как отдать их. Другой рукой мама хватает меня за руку, тащит из комнаты Чарли и вталкивает в мою.

— Сиди здесь, пока я не разрешу тебе выйти, — говорит она, и я внезапно ощущаю сладковато-кислый запах, который означает, что мама опять пила. Она закрывает дверь, а я сажусь на край кровати и вою, реву вовсю. Когда меня уже начинает тошнить от плача, я слышу какой-то звук на улице. Кашляя, я встаю и выглядываю в окно.

Мама стоит у мусорных баков на обочине. Она снимает крышку с одного из них и втискивает моих кукол вниз головой между пакетами с мусором. С силой нахлобучивает крышку назад и возвращается в дом, хлопнув дверью. Из носа у меня течет, мне нужно в туалет, но я не могу открыть дверь своей комнаты: страшусь того, что сделает мама, увидев меня на лестнице, снова проявившую непослушание. Мне не верится, что она выбросила моих кукол в мусорный бак. Я не могу поверить, что она не пойдет и не достанет их до приезда мусорщиков. Но в глубине души я знаю, куклы пропали навсегда.

Когда я просыпаюсь — уже довольно поздно, и сначала не понимаю, почему у меня болит горло. Край кровати просел под какой-то тяжестью. Там сидит мой отец и одной рукой гладит меня по спине, другой подпирает подбородок.

— Как ты, обезьянка, нормально?

Я киваю, затем стремительно вспоминаю о случившемся.

— Мои куклы…

— Прости, Сара. Их увезли. — Папа наклоняется и целует меня в щеку. — Я знаю, ты не хотела ничего плохого. В субботу мы пойдем с тобой в магазин и купим тебе новых кукол, хорошо? Лучше прежних.

Я не хочу новых кукол. Я любила старых. Я представляю их в мусоровозе, поломанных и измятых, или лежащих в грязи на свалке с набившейся в их волосы разной гадостью, среди отбросов.

Папа смотрит на меня с тревогой, а я сажусь и обнимаю его за шею. Пусть думает, будто я в восторге от новых кукол. Пусть думает, что он все уладил и я больше не огорчаюсь. Пусть радуется, что утешил меня.

Ведь он хочет этого.

На следующий день по дороге в библиотеку я позволила себе оглянуться не больше двух раз. Я снова позвонила и сказалась больной, и теперь не могу не волноваться, если кто-нибудь из школы увидит меня болтающейся по городскому центру Элмвью и, очевидно, способной посидеть в пустой школе. Для занятий она откроется в понедельник, сообщила Дженет, и поэтому сегодняшний день я должна использовать по максимуму. Нарушенное равновесие в конце концов восстановится, но в настоящий момент нормальное повседневное существование кажется недосягаемым.

Рекламные щиты у газетных киосков Элмвью со всей очевидностью доказывали аномальность ситуации. «Охота на убийцу Дженни» — гласил один. «Похищенный ангел» — значилось на другом, с ее стандартной фотографией. Вид у Дженни действительно ангельский, и Викерсу пока удалось скрыть от журналистов факт ее беременности. Признаков спада интереса к ее убийству не наблюдалось. Это по-прежнему являлось грандиозной новостью, и представители СМИ бродили по улицам означенного поселка. Имелось и кое-что другое, от чего меня бросило в дрожь: полицейские объявления с просьбой об информации в витринах почти каждого магазина и цветы у церкви, где прошла поминальная служба. Проходившие мимо меня люди выглядели нервными, испуганными, и мне казалось, будто все встречные говорили об этом.

В городе стало тихо, но в этом не было ничего необычного. Когда речь шла о серьезных покупках, жители Элмвью отдавали предпочтение Гилфорду либо Кингстону, в центре же крохотного городка покупали лишь самое необходимое. Элмвью медленно умирал, мелкая торговля чахла, и ничего не приходило ей на смену. Удивление вызывало лишь то, что этот процесс затягивался во времени.

Однако местный совет не собирался сдаваться без боя. Библиотеку недавно отремонтировали, в воздухе все еще витал слабый запах краски, и в носу у меня защипало. Передо мной выстроилась очередь, но когда я очутилась у стола библиотекарши, то так и не придумала, что сказать. Библиотекарша оказалась молодой и явно приложила немало усилий, чтобы отличаться от типичной представительницы своей профессии, облаченной в безвкусный кардиган: полный макияж, прямые как проволока обесцвеченные волосы, откровенный топ и узкие черные брюки, заправленные в сапожки на танкетке. Бейджик с именем был слишком тяжел для ткани топа, и она отвисла, открывая впалую костлявую грудь. Прищурившись на бейджик, я в итоге разобрала имя библиотекарши — Селина. Не успела я объяснить, что хочу посмотреть старые газетные подшивки, как она выскочила из-за стола.

— Все прежние выпуски местной газеты, начиная с тысяча девятьсот тридцать второго года, заархивированы у нас на си-ди-роме. Что именно вы ищете?

— О… э-э… в основном интересуюсь местной историей, — промямлила я, пожалев, что не заготовила правдоподобную историю-прикрытие, прежде чем заводить этот разговор. — Я бы хотела начать… скажем, с девяносто второго года.

— Вы в тот год переехали сюда, да? — спросила библиотекарша, ведя меня к компьютерному терминалу.

Я последовала за ней, не отвечая.

— Это просто фантастическая система. Ее разработали для миллениума. Если бы вы пришли сюда несколько лет назад, вам пришлось бы искать файлы на микрофишах. Это был просто кошмар: у читателей никогда не получалось, и от него было столько шуму, — щебетала Селина, сама немало его производя. Она ввела пароль. — А до этого существовали подшивки газет — тяжеленные, переплетенные в кожу книги. Они занимали столько места! Итак, вы ищете девяносто второй год…

В том, что библиотекарша находила книги неудобными, мне виделась некая ирония, но я не сказала об этом Селине, которая вела поиски в шкафу рядом с терминалом. Выдвинув ящик, она с молниеносной скоростью просматривала его содержимое.

— Местные новости за девяносто второй год вот на этом диске; могу вам также дать и общенациональные, если хотите.

— Местные и общенациональные — просто великолепно, спасибо. Если я захочу посмотреть какие-то другие годы, то могу сама их найти?

— Без вопросов, только не забывайте их регистрировать. — Она показала мне планшетку, лежавшую на картотечном ящике. — Впишите дату, время, свою фамилию и серийный номер компакт-диска. И не пытайтесь сами вернуть их на место, когда закончите, а положите на мой стол. И я сама поставлю их. Система не очень сложная, но вы удивитесь, узнав, что многие люди, похоже, не в состоянии с ней справиться. Я не сомневаюсь в ваших способностях, но, понимаете, просто у нас такое правило. О, и еще под столом есть принтер: вы можете распечатать все, что захотите. Одна страница — пять пенсов, расплатитесь, когда закончите. Стоимость на самом деле невелика. Дохода мы с этого не имеем. В интернет-кафе это стоило бы вам в два раза дороже, хотя, полагаю, они не имеют возможности сильно снижать стоимость.