Алена Савченко. Долгий путь к олимпийскому золоту - Александра В. Ильина

Очевидным было только ощущаемое ею напряжение, которое она чувствовала практически на физическом уровне. Инго сделал знак Бруно, подзывая его к себе. Алена тоже поспешила к бортику.

– Если ты не будешь выполнять то, что я говорю, можешь проваливать со льда, – твердым голосом заявил Инго Бруно.

– Да, сейчас, разбежался. Это время нашей тренировки! – ответил Массо.

Алена не могла понять дословно, что спортсмен так резко высказал тренеру, потому что пока еще плохо говорила по-английски, но содержание разговора она уловила. Если Бруно что-то не нравилось, он сразу об этом заявлял, особо не заморачиваясь с выражениями.

– Выход там! – Инго, видимо, не захотел с ним спорить и указал пальцем в направлении двери.

В ответ на его жест последовало нечто замысловатое на французском, а потом Алена могла только наблюдать, как ее «пока еще партнер» или уже «бывший партнер» схватил чехлы и рванул к себе олимпийку с бортика с такой силой, что бутылка с водой опрокинулась на лед. И ушел…

На катке вдруг стало так тихо, что Алена услышала, как другие спортсмены на противоположном конце катка приземлили свой каскад. Ситуация накалилась и вышла из-под контроля так стремительно, что Алена даже не могла сразу сообразить, что же будет дальше. Она подняла со льда опрокинутую бутылку, поставила ее обратно на бортик и в ужасе посмотрела на Инго. Но он уже как ни в чем не бывало разговаривал с Брэндоном.

Алена быстро протерла лезвия, надела на них чехлы, сложила коньки в спортивную сумку, которую смогла закрыть только со второй попытки из-за сильного волнения и спешки. Потом она бросилась в отель, чтобы найти Бруно. Ей необходимо было с ним поговорить и успокоить его. Она должна была объяснить ему, что у Инго просто такие методы тренировок и что, когда он говорит: «Уходи»!» – это совсем не означает «уходи» в прямом смысле этого слова. Это все бред. Надо уйти, но только с одной тренировки! Если что-то не задавалось, спортсмен должен был покинуть лед. В качестве наказания. Тогда на следующий день он приложит все усилия, чтобы элемент получился и его не выгнали с катка. Такие методы могли сработать с ней, потому что сама Алена была одержима льдом и преждевременный уход с катка казался ей тяжелым наказанием. А вот с Бруно этот номер, похоже, не прошел. Если бы Алена сама занималась тренерской деятельностью, то делала бы все наоборот, заставляя спортсмена работать на льду до тех пор, пока у него не получится элемент. Без труда не вытянешь и рыбку из пруда, и никакие штрафы тут не помогут, как думала Алена.

– Нет! Я уезжаю! И если я говорю «ухожу», то действительно ухожу, – бросил Бруно, собирая вещи.

– Он не это имел в виду!

– Мне пофиг, что он там имел в виду, я ему больше не доверяю и не собираюсь с ним тренироваться, – выпалил Бруно, кидая вещи в чемодан, даже не складывая их.

– Но мы уже так много достигли вместе, – попыталась Алена зайти с другой стороны.

– Я и не отрицаю! Если хочешь кататься со мной, поехали отсюда, – Бруно наконец сел на кровать и посмотрел на Алену. – Ты реально такая наивная или прикидываешься? Разве ты не видишь, не понимаешь? Как долго ты будешь цепляться за него? Что мы тут делаем? Тренируемся? И как? Без тренера? Или с тренером, который на нас не обращает внимания, а если что-то вдруг не получается, вышвыривает с катка? Обалдеть, как продуктивно! – сарказм в его голосе сочился буквально из каждого слова. – Собирайся и поехали. Я уже купил билеты!

– Какие билеты? – переспросила Алена.

На нее вдруг накатила такая усталость, что она просто рухнула на стул рядом с кроватью. У нее было такое ощущение, что как будто два товарных поезда тянули ее в разные стороны, а она старалась удержать оба.

– Во Францию! Куда же еще? Летим вместе, или ты остаешься? – Бруно наконец заговорил медленнее.

Наверное, он тоже начал немного успокаиваться. При этом он уверял ее, что хочет кататься с ней и ценит ее как партнершу. Но в таких условиях, считал он, тренироваться было невозможно, особенно когда доверие к тренеру было утеряно.

– Так ты со мной? – спросил он снова.

– Да не могу я так просто все бросить и улететь! Мы же с Инго вместе… вроде как… Мне надо подумать.

Бруно на это ничего не ответил, просто закатил глаза.

– Дай мне немного времени, я хочу кататься с тобой, Бруно… – по крайней мере, в этом Алена точно не сомневалась.

Когда вечером Инго вернулся с катка, ситуация, и без того накаленная до предела, превратилась в ад. Алена думала, что худшее было уже позади, но сильно ошибалась. Инго сразу потребовал от Бруно отдать ему свой паспорт, чтобы тот не мог покинуть страну. И вот это требование, похоже, стало последней каплей, переполнившей чашу терпения француза. Бруно просто наглухо заперся в своей комнате, и даже Алена не могла с ним поговорить. На следующий день он улетел.

Всего пару недель назад Алена чувствовала себя на седьмом небе от счастья, она была «счастлива», как в этой песне, под которую Инго поставил им программу для шоу, а теперь Алена снова оказалась на дне. Она одиноко стояла на пляже во Флориде и слушала шум прибоя, наблюдая за волнами, которые друг за дружкой накатывали на берег… Она смотрела, как серферы выводили свои доски на гребень волны, наблюдала, как где-то на горизонте парусники балансировали между небом и водой… Она слышала, как дети плескались в прибое… Все шло своим чередом, и Алена была уверена – все, что ни происходит, ведет к лучшему.

Алена шла вдоль берега и размышляла о случившемся. Она не видела смысла идти на каток, что ей там было делать одной? Просто сидеть и жалеть себя – это не в ее стиле. Бруно открыл ей глаза и создал почву для размышлений. Алене хотелось бы забыть о ругани на катке, но факт оставался фактом – Бруно был прав.

После его отъезда Алена сразу позвонила в немецкую федерацию фигурного катания и описала проблему. Интересно, что они не удивились сложившейся ситуации, еще и указали ей на то, что ее вообще-то предупреждали о возможности такой концовки. Алена не могла вспомнить этого предостережения, хотя, может быть, в свое время она пропустила его мимо ушей или вовсе не хотела этого слышать. Чиновник из федерации посоветовал ей собирать вещи и возвращаться в Германию. Правда билет на самолет они смогли предоставить ей только через