Погибают всегда лучшие - Владимир Гурвич

– Я слишком доверчив, а он производил очень хорошее впечатление. Знаешь, Олег, ты меня сегодня спас.

– Спас, – не стал умалять он своих заслуг. – Только не надо говорить о том, что ты мой должник на всю оставшуюся жизнь, я выполнял свою работу. И, слава богу, на этот раз с нею справился.

– Но как ты догадался, что это ловушка?

– Меня смутило одно обстоятельство; уж очень быстро у него пошли дела на лад. В нашем городе чаще всего так происходит, когда человек находится под крышей мафии. Поэтому я решил подстраховаться и вызвал своих ребят. На их засаду устроил свою.

– Как хорошо, что к тебе в голову пришла эта гениальная мысль и плохо, что она не пришла в мою голову.

Олег пристально посмотрел на меня.

– На самом деле она к тебе тоже приходила, но ты горел желанием понять, что у тебя получится, посмотреть, как ты будешь себя вести в такой ситуации. Не знаю, насколько ты ясно осознавал свои мотивы поведения, но подсознательно ты думал именно об этом. Можешь не отвечать, – после короткой паузы сказал Олег. – Я понимаю, бывают моменты, когда возникает острая необходимость кое-что проверить в себе.

– Знаешь, – проговорил я, за ироничной интонацией маскируя охватившее меня волнение, – у нас есть шанс, что мы сможем стать настоящими друзьями.

– А разве мы не стали, – улыбнулся Олег.

– Послушай, я там снова столкнулся с тем парнем, что приходил однажды требовать денег. И он мне почти признался, что убил Алексея. Я хочу найти этого человека. Помоги мне. Я его опишу – и мы начнем его разыскивать.

– Нет, – вдруг решительно произнес Олег.

– Нет, но почему?

– Я понимаю твои чувства, но он никуда не денется, рано или поздно он нам попадется. Но если мы сейчас займемся его поисками, это отвлечет нас от главного. Даже если это он подложил бомбу, приказ отдали ему другие люди. Таких как он здесь пруд пруди. Весь город разбит на квадраты, и каждый из них находится под контролем той или иной преступной группировки. Мы увязнем в этой истории надолго. Особенно если он не местный. Сейчас тут у нас очень много пришлых, сюда стекается, как стервятники на падаль, всякая мразь со всей страны. Подожди немного, он будет наш. Ты же должен сохранять выдержку. Разве ты не знаешь, что месть ослепляет.

– Хорошо, – неохотно согласился я, однако понимая, что Олег абсолютно прав. – Почему-то мне кажется, что мы с ним схлестнемся и совсем скоро. У меня такое чувство, что он сам почему-то ищет встречи со мной.

– Было бы лучше, если бы это случилось как можно позже, – сказал Олег. Он посмотрел на часы. – Пора спать, я поеду.

– Я даже не знаю, где и с кем ты живешь?

– Это мы как-нибудь исправим, я тебе все покажу и расскажу. Обещаю, – улыбнулся он на прощанье.

Утром я проснулся с не самым лучшем состоянии духа и тела. Вчерашнее приключение не прошло без следа, у меня болело колено, которое я зашиб при падении, так что приходилось хромать. На первую половина дня не было запланировано никаких мероприятий, что позволяло мне немного передохнуть, привести в порядок свои мысли и чувства. Я вспомнил о вчерашнем разговоре с Олегом. Да, он прав, я тоже не исключал возможности ловушки, но я не желал принимать во внимание это обстоятельство. Мне хотелось пройти через испытание, дабы вернуть былую уверенность в себе. И я пошел на риск, поставил на кон все карты, которые успел к этому моменту собрать, чтобы только удовлетворить это желание.

Если бы в свое время, когда я руководил отрядом антитеррора, таким же образом поступил кто-нибудь из моих подчиненных, я бы без раздумья отчислил его, а то и отдал под суд. Как же в таком случае я должен поступить с самим собой?

Мои не самые радужные рассуждения прервал телефонный звонок. На другом конце провода был Вознесенский. Обычно он говорил со мной доброжелательно, даже весело, но сегодня его голос звучал как-то недовольно и глухо.

– Вы не могли бы сейчас приехать ко мне?

– Конечно, я свободен.

– Тогда я вас жду.

Я почти был уверен, что его звонок, как и нелюбезный тон, связан со вчерашними событиями. Пожалуй, он больше всех имеет право гневаться, ведь он вложил в мою избирательную кампанию кучу денег, и если бы со мной что-то случилось, все они пропали бы, как если были бы просто развеяны по ветру.

Вознесенский был не один, рядом с ним сидел Романов.

– Мы обсуждали вечернее сражение, – сказал Олег.

– Владислав Сергеевич, вы понимаете: то, что произошло, абсолютно недопустимо. Вы не можете так рисковать собой, – энергично произнес Вознесенский.

Пока я ехал, то обдумывал предстоящий разговор, а потому сейчас мог говорить уверенно.

– Я согласен с вами, что риск был большой, но мы все рискуем. Каждый своим. Вы, Борис Эдмондович, деньгами, я – жизнью. Так уж я устроен, что привык быть на переднем крае. Как я смогу уничтожить эту погонь, если буду все время отсиживаться в укрытиях. Я понимаю, что с вашей точки зрения такое поведение неразумно, но я не могу действовать по-другому. Я привык все делать своими руками. Если я кого-то посылаю с опасным заданием, то и сам принимаю в нем участие. И кроме того, там был человек, который скорей всего и подложил бомбу под брата. Я не хочу, чтобы он жил. Но вы правы в одном, необходимо быть гораздо более осмотрительным. И это я вам обещаю.

– Вы слишком молоды и не умеете по-настоящему управлять ситуацией, – проговорил недовольно Вознесенский. – Вам все еще кажется, что вы должны непременно скакать впереди всех на коне и махать шашкой. Жаль, что вы так и не поняли, что есть другие пути борьбы, гораздо более эффективные. Даже если удастся поймать несколько бандитов, этим ничего не изменит. Корень зла в другом и в других.

– Я все понимаю и собираюсь выдирать именно этот корень. Но я считаю, что надо обрывать и ветки и листья. И тогда есть надежда, что засохнет все дерево. Поэтому я не могу полностью отказаться от непосредственного участия в операциях. Вы тоже должны понять: иначе это буду уже не я. А быть не самим собой, извините, но это не по мне.

Вознесенский хотел что-то сказать, но затем передумал. Вообще он вел себя несколько странно; у меня было впечатление, что он чем-то подавлен. Хотя он и участвовал в разговоре, но мне постоянно казалось, что его мысли кочуют совсем по другим просторам.

– Не будем больше дискутировать об этом, – примирительно сказал Вознесенский. – Думаю, что из вчерашних событий каждый из нас сделал определенные выводы. У нас есть другая тема для обсуждения. Сегодня утром в офис нашего предвыборного штаба курьер принес вот этот конверт. – Вознесенский протянул его мне.

Это было приглашение на мое имя на вечер, устраиваемый по случаю дня рождения. Заканчивалось оно, как и положено подписью: Герман Григор.

Я поднял голову и посмотрел на мужчин.