Мой муж - злодей - Ксения Власова

Интересно, что руководило Евой, когда она сделала это предложение? Неужели она и правда искренне хотела помочь Уильяму, а заодно и Маргарет?

Слуги подали второе, и разговор утих. Уильям, поначалу мрачный, к десерту значительно повеселел. Реймонд философски возвел глаза к небу: эти принцы как дети. Моментально утешаются сладким.

Видимо, бисквитный торт окончательно примирил Уильяма с действительностью, потому что он даже перестал делать вид, что не замечает Реймонда.

— Я так благодарен вам за то, что вы меня приютили, милорд, — сказал Уильям. — Обещаю, как только окажусь во дворце, вышлю вам рукопись Иона II.

— Да, не хотелось бы, чтобы вы об этом забыли, — согласился Реймонд.

И мысленно добавил, что только обещанное вознаграждение и примиряет его с принцем под своей крышей.

Уильям, видимо, посчитал эту тему более безопасной, чем предыдущая, поэтому с воодушевлением продолжил:

—  Я восхищаюсь вашим благородством. Вы впустили меня к себе в дом после всего того, что было между нами с Элизабет.

Ева, как раз сделавшая глоток воды из хрустального фужера, поперхнулась и закашляла. Судя по ерзанью на стуле и раздавшемуся ойканью из уст принца, она пихнула того ногой.

Реймонд сощурился.

— Продолжайте-продолжайте, — поощрительно проговорил он. — Я весь во внимании.

Уильям метнул взгляд на мрачную Еву и, покрывшись румянцем, попытался исправиться:

— Впрочем, ведь между нами не было ничего такого. Поцелуй истинный любви не сработал!

Реймонд так сильно сжал вилку, что, казалось, еще немного и серебряная ножка не выдержит и сломается.

— Вот как? — холодно уточнил он. — И когда же вы успели опробовать поцелуй истинный любви?

— Ну… — Уильям явно смутился. — Буквально сегодня утром, когда я пробрался на ваши земли.

Ева выдохнула «твою ж!..» и спрятала лицо в ладонях, будто ей стало безмерно стыдно.

Впрочем, вряд ли за себя.

— Прекрасно, — разозлившись, бросил Реймонд с ледяной вежливостью, лишь разжигающей пылающий внутри него пожар чувств. — И вам не приходило в голову, что целовать чужую жену несколько… даже не знаю… неприлично?

Он с трудом проглотил другое рвущееся с языка слово — более хлесткое и резкое.

Уильям открыл рот, помолчал, а потом выдавил с видом провинившегося щенка, которого хозяин отругал за погрызенный тапок.

— Мне очень жаль, милорд… Но это не то, чем кажется! Я вовсе не хотел никого оскорбить.

— Аминь! — пробормотала Ева.

Раздвинув пальцы, она сквозь щелочку изучала Уильяма. В ее взгляде раздражение смешивалось с жалостью и пониманием. Так иногда смотрят на несмышленых детей, устроивших беспорядок в комнате: кричать бессмысленно, но очень хочется.

И все равно ее вид никак не унял того нарыва, который вскрыли слова принца. Подумать только, всего минуту назад он, Реймонд, на полном серьезе рассуждал о том, что Еву никогда бы не привлек слащавый венценосный сноб.

Реймонд окинул соперника оценивающим взглядом: высок, тонок, красив. Белокурые волосы, светлые глаза… Все в лучших традициях романтических баллад, которые слагали придворные барды. Они, конечно, делали это за деньги, но, к своей чести, хотя бы здесь не сильно грешили против истины: принц и правда обладал привлекательной внешностью.

Неожиданно мысли Реймонда свернули совершенно в другом направлении. Возможно, ему только показалось, что Ева испытывает к нему симпатию? Во время разговора с Маргарет она повела себя странно, будто бы даже ревниво, но учитывая ее иноземное происхождение… Кто знает, насколько ложные выводы он мог сделать, основываясь на вольной интерпретации фактов?

— Прошу меня простить, — бросив льняную салфетку на стол, процедил Реймонд. — Я потерял аппетит.

— Милорд… — жалобно протянул Уильям.

— Ой, лучше молчи! — угрожающе прошипела Ева. — В следующий раз я введу квоту на твои монологи. Будешь каждое слово сверять со мной!

Реймонд снова мельком отметил незнакомый термин, но это не заставило его остановиться. Широким шагом он покинул столовую, словно поле боя.

Того самого боя, который в этот раз он проиграл.

Ева снова прошлась деревянным гребнем по блестящим в отблесках камина волосам, легшим тяжелой волной на плечи и спину. Зеркало равнодушно показало чужое лицо с точеными чертами и алебастровой кожей. Смотреть на собственное отражение было все еще непривычно, но уже не так странно, как в первые дни, когда она осваивалась в новом теле.

Возможно, если бы она осталась здесь надолго, то вскоре бы привыкла к такой себе.

Ева тряхнула головой, отгоняя неуместную мысль. С чего она вообще об этом подумала? Ей нужно домой. Она скучает по родным, работе и друзьям. Разве нет?

Чтобы не отвечать на этот вопрос, Ева нашла взглядом лист бумаги, на котором кривоватым почерком было выведено несколько пунктов. Самый первый (с нападением на поселение близ реки Лауры) был вычеркнут, а напротив чернела галочка.

Реймонд попросил составить список событий, которые могли бы изменить будущее, но такой список у нее уже был готов. Она набросала его еще в кабинете Реймонда, когда судорожно искала нужную развилку в сюжете книги. Тогда ее и осенило, что, возможно, ей придется тем или образом повлиять на каждый пункт списка. Благо, что их было не так много.

Она снова взглянула в зеркало и поправила ворот халата, оголяющего тонкие ключицы. Затем чуть взбила распущенные волосы, в которых плясали блики огня в камине, нанесла на запястье пару капель туалетной воды (Реймонд позаботился даже о таких мелочах: на столике ее ждала целая батарея разных баночек и флакончиков) и решительно кивнула сама себе — подготовку к разговору можно считать оконченной.

Возможно, ей бы и в голову не пришло так сильно прихорашиваться, но оброненная Уильямом фраза про поцелуй истинной любви заставила Еву мобилизовать все свои силы. Что-то ей подсказывало, что Реймонд не в духе, но поговорить им все равно придется.

В конце концов, противник не станет ждать, пока они решат свои проблемы. Война не за горами.

Она дошла до двери, ведущей в соседнюю, мужнину спальню, и успела дотронуться до ручки, когда та дернулась. Дверь распахнулась, и Ева едва не уткнулась носом в грудь Реймонда, перешагнувшего порог ее комнаты.

— Наверное, я должен был постучать, — низко заметил он.

Его взгляд пропутешествовал по Еве, остановившись ненадолго на мелькнувших в полах халата обнаженных икрах. Сам он тоже был одет во что-то домашнее, напоминающее пижаму: широкие атласные штаны скрывали мускулистые ноги, а длинные рукава просторного верха под горло — сильные руки.

Как говорится, ни единого шанса на неприличные мысли, ни единого…