Взять свой камень - Василий Веденеев

Решено, он попробует поговорить с русским как с профессионалом, а в том, что он действительно профессионал, сомнений нет. Они должны понять друг друга в сложившейся ситуации, русский просто обязан ухватиться за протянутую руку, готовую вытянуть его из могилы. Поэтому разговор нужно построить в доверительно-доброжелательном тоне, показав, что ожидает в случае отказа от взаимопонимания и перспективу, открывающуюся при его достижении. Не стоит пытаться вульгарно запугать задержанного или грубо давить на него — этим только распишешься в собственном бессилии. Наоборот — пусть русский сам поймет трагизм своего положения, ощутит холодок дыхания смерти на затылке…

Так, а если все же попадется фанатик, если никак не захочет говорить, то придется пустить в дело парней, сидящих сзади. Пусть они популярно объяснят упрямцу, кто здесь хозяин и почему с ними шутки плохи! Потом опять надо воззвать к здравому смыслу — после знакомства с резиновой палкой и прочими прелестями очень у многих он просыпается с удивительной быстротой. Как шутил один из русских эмигрантов, с которым Гельмуту довелось общаться в Праге, «битие определяет сознание». Кажется, этот эмигрант когда-то служил в контрразведке барона Врангеля на юге России…

Так и поступим, а как быть дальше — покажет время. Есть наметки определенного плана действий, они будут уточнены на месте, должным образом откорректированы и реализованы.

Удовлетворенно улыбнувшись в ответ на свои мысли — приятно, черт возьми, когда все складывается так, как ты задумал, — Шель достал сигареты и закурил. Пришлось все-таки немного приоткрыть окно, чтобы совсем не задохнуться.

Машина въехала на пригорок, открылась панорама деревни с тускло блестевшим крестом на высокой колокольне старой церкви. Чуткое ухо Шеля уловило приглушенные расстоянием звуки выстрелов. Выбросив окурок, он приказал водителю:

— Не торопитесь. Здесь ужасные дороги, — и успокаивающе улыбнулся, продолжая прислушиваться. Где-то неподалеку шел бой…

* * *

Когда отошли от опушки на несколько километров, Егоров предложил сделать привал — минут на пять, чтобы перекурить и наскоро пожевать, но Зверев отрицательно мотнул головой:

— Уходим дальше!

Крылов только поправил врезавшиеся в плечи лямки мешка и огорченно вздохнул — ему казалось, что они зря покинули рощу, не стали ждать там возвращения капитана, но за старшего остался Тихий, и теперь он приказывал.

Сглотнув набежавшую слюну — хотелось поесть, а потом спокойно перекурить, — Егоров тоже вздохнул и подумал, что древние были правы, уверяя: узнать человека можно, только дав ему власть.

— Сначала к ручью, — на ходу объяснил ребятам Зверев. — Пройдем по руслу, запутаем след, а потом свернем. Придем к месту последней ночевки в ельнике и там устроим большой привал. В ельничке и подождем капитана.

— Ты думаешь, он скажет, где мы? — догнав Зверева, спросил Костя. — Думаешь, не выдержит?

— Странная история, — спотыкаясь, добавил Егоров.

— Хватит болтать! — оборвал их младший сержант.

Некоторое время двигались молча, обходя поляны, петляя среди густых кустов подлеска, пока Костя вдруг не остановился.

— Слышите?! — он поднял к серому небу лицо, словно далекие звуки исходили оттуда, сверху.

— Что? — недовольный внезапной остановкой, сердито обернулся Зверев.

— Собаки лают, — Костя продолжал вслушиваться. — Точно, собачий лай, и псы, судя по всему, крупные.

— Какие тут могут быть собаки, — зло сплюнул Зверев. — Мы ушли далеко от деревни.

— Но лают, — возразил радист. — Послушай!

Егоров, довольный хотя бы этой короткой передышкой, прислонился спиной к стволу дерева. Хитрит Серый, решил отдохнуть и нашел повод — собаки лают! Откуда тут собаки?

Зверев стоял, напряженно вслушиваясь в шум леса. Кричали на разные тона птицы, шумел ветерок в листве, стрекотали на поляне кузнечики…

Но вот до него донесся едва слышный собачий лай — он то совсем затихал, то слышался вновь, когда ветер менял направление.

— Немцы! — Зверев побледнел. — Бегом!

Они побежали, стараясь скорее добраться до ручья. Топот сапог заглушил все звуки, гулко стучали сердца, пот начал заливать глаза, потек по спинам, оставляя темные пятна на маскхалатах. Время от времени Зверев приказывал остановиться и, задержав дыхание, вновь напряженно прислушивался, стараясь определить: удалось ли оторваться от погони, сбить ее со следа?

— Костя! — жарко выдохнул он. — Слушай, у тебя уши лучше!

Крылов тоже прислушался. Собачий лай раздавался уже с двух сторон, но казался еще далеким, нестрашным.

— Обходят, — тихо сообщил радист.

Зверев опустился на землю.

— Надо их задержать — иначе не уйдем.

— Я, — снимая свой мешок, шагнул к нему Егоров. — Из-за меня все началось… Я останусь, а вы бегите.

— Перестань, — встряхнул его за плечи Зверев. — Сейчас не время!

— В-вот именно, — слегка заикаясь, ответил бывший студент. — Н-не время. Дайте еще пару гранат и уходите. Если… Если вырвусь, то приду на место ночевки.

— Здесь бессмысленно, — быстро осмотревшись, Зверев показал на колючий холмик. — Там надо!

Прощаться времени не было. Подхватив мешок Егорова, Зверев побежал к ручью, Крылов последовал за ним. Обернувшись, увидел, как Любитель медленно пошел к холмику, засовывая гранату под маскхалат, на грудь…

Снова топали по мягкой лесной земле сапоги, снова гулко стучали сердца, снова пот заливал глаза, а бежавший впереди Зверев все увеличивал темп. Минут через пятнадцать они услышали позади треск автоматных очередей.

— Быстро, — задыхаясь на бегу, проговорил Костя.

— Не отставай! — подстегнул его окриком старший и, не останавливаясь, тучей подняв брызги, влетел в ручей. — Вперед!

Скользя на илистом дне, они побежали по руслу. В сапогах захлюпала вода, ноги словно налились свинцом, сердце билось уже не в груди, а в воспаленном горле, каждым ударом отдаваясь звоном в ушах. Выбравшись на берег, Зверев помог вылезти Крылову и, поддерживая его под руку, потащил дальше, к поросшему кривыми соснами косогору.

Стрельба у них за спиной прервалась взрывами гранат, потом вновь затрещали автоматы.

— Сюда, скорее, — запаленно хватая ртом воздух, торопил уставшего радиста Зверев, поднимаясь по косогору все выше и выше.

Позади ухнул еще один взрыв, приглушенный расстоянием, и все стихло.

— Конец, — опустившись на землю, младший сержант вытер потное лицо ладонью. — Ты как?

Он поглядел в лицо радисту. Крылов, поняв его взгляд по-своему, начал стаскивать с плеч лямки мешка с рацией.

— Не надо, — остановил его Зверев. — Попробуем уйти…

Перевалив через косогор, они кубарем скатились к болотистой низине, чавкая сапогами по непросохшей грязи, бросились отыскивать тропку посуше и, найдя, что было сил рванули по ней дальше через низкорослый ельник и широкую, заросшую высокой травой поляну к темнеющему бору.