Крест Шарлотты - Елена Дорош

Лига так огорчилась, что хотела немедленно встать, чтобы он не заметил перемену в ее лице. И тут же почувствовала, как Андрис напрягся.

– Ты огорчена? – спросил он и посмотрел прямо в глаза.

– Нет. Просто думаю, кто это может быть.

Не могла же она сказать ему про сады.

Но, похоже, ничего говорить было не нужно. Он мигом угадал, из-за чего она воровато отводит взгляд. Легко вскочив, Андрис потянул ее за собой, затолкал за колонну и, крепко прижав, поцеловал так, что скорбные измышления о непосаженных садах тут же испарились из глупой женской головы.

Отдышавшись, они вылезли из-за колонны и снова присели на корточки перед камином.

– Ты что-нибудь нашел? – спросила Лига, пытаясь собраться с мыслями.

Это было трудно. Поцелуй все еще горел на губах и требовал продолжения.

– Ничего особенного. Охранник уверяет, что она ни к чему не прикасалась, то есть отпечатки снимать незачем. Только это.

Вайс раскрыл ладонь, и Лига увидела квадратную темно-красную бусинку.

– Похоже, выпала из ювелирного украшения. Скорее всего, у кого-то из посетителей. Наверное, простая стекляшка. Надо проверить.

Лига взяла камешек и поднесла к глазам.

– Не надо проверять. Это не стекляшка, а чешский гранат.

– А ты откуда знаешь?

Лига посмотрела на него странно.

– Я вчера видела точно такие же камешки и знаю, кому они принадлежат.

Выслушав ее рассказ, Вайс оторопел.

– Я понимаю, ты мне не веришь, – посмотрев на него, сказала Лига. – Это просто что-то инфернальное. Инвалид-колясочник по ночам бегает по дворцу, нарядившись призраком Шарлотты Ливен. Сюр какой-то!

Вайс поднялся, помог Лиге и быстро повел ее прочь. Они вышли во двор и остановились у потешной скульптуры – мальчик, обхватив девочку сзади и посадив себе на живот, поднимает ее, помогая дотянуться до чаши. Выглядела пара нелепо, тем более что вместо воды в чаше произрастали какие-то свисающие растения.

Лига подошла к скульптуре и зачем-то оторвала ветку.

– Вчера, заметив, что в колье Илзе не хватает нескольких камешков, я подумала, что вещь старая, крепления ослабли. Может, это все же не ее, я ошибаюсь? Даже наверняка. Этого ведь не может быть, правда?

– Правда.

Вайс подошел к чаше и тоже оторвал ветку.

– Ну а если предположить, что ты права и камень из колье Илзе, как он мог оказаться там, где мы его обнаружили?

– Не знаю.

– Пол тщательно убирают каждый вечер. Конечно, маленький камешек мог закатиться в щель. Но я нашел его в метре от камина. Никаких щелей рядом не наблюдалось. К тому же не такой уж он незаметный. Уборщица легко могла увидеть. Она, кстати, дама зоркая. Я ее знаю. Не так давно нашла за батареей презерватив. Так и не поняли, кому он понадобился.

– Хочешь сказать, что камень мог появиться во дворце только вместе с Илзе?

– Не вижу других вариантов.

– Разве призрак Шарлотты ездил по залу на инвалидной коляске?

– А ты уверена, что Илзе инвалид?

Лига огорошенно моргнула.

– Мазинги появились в Межотне два года назад, незадолго до моего приезда, – задумчиво сказал Андрис, – до этого их никто тут не видел. Кто они такие, откуда и зачем появились, не интересовались. Доктор и его мать-инвалид. Что может быть зауряднее?

– Как мы сможем узнать, кто они такие?

– Будем думать. Искать факты. А потом действовать.

Все вернулось. Опять появились «мы» и общие планы. Лига мгновенно повеселела. Вайс заметил и улыбнулся. Девчонка совсем. Моя девчонка.

– Через час твоя смена. Ты завтракала? Выпьем кофе?

Лига помотала головой. Ее лицо вдруг стало недоуменным. Только сейчас до нее дошло, что все это не игра. Расследовать странное дело вместе с Вайсом, быть всегда рядом – это лучшее, что можно пожелать. Но предположение, будто в роли призрака Шарлотты фон Ливен выступает милейшая пожилая дама, привело ее в состояние крайнего смятения. Если Илзе не инвалид, значит… что? Они с сыном прибыли в Межотне с определенной целью. Какой?

Пока она мучительно пыталась понять, может такое быть или нет, Андрис привел ее в уже знакомый угловой зал с белым роялем, усадил на подоконник и притащил поднос с кофейником.

– У меня дежавю.

– Я готов делать тебе дежавю каждый день.

Лига глянула ему в лицо. Никогда нельзя понять, шутит Андрис или нет. Если не шутит, то это очень похоже на предложение. Где-то в груди шевельнулась знакомая давящая боль и тут же исчезла. Конечно, он шутит.

– Я не шучу, – сказал он, увидев, что она внимательно смотрит на него.

– Тогда это можно считать…

– Можно. Считай. Лучше сказать я все равно не сумею.

– Ты что, раньше никогда не делал предложения руки и сердца?

– Нет. Просто спросил, нужно ли ей официальное свидетельство о браке.

Лига округлила глаза:

– Ты женат?

– Был. Почти три года. Как-нибудь потом расскажу, но сейчас это совсем не важно. Давай о нас.

– Давай, – кивнула она с готовностью бойскаута, отправляющегося продавать печеньки.

Андрис усмехнулся и неожиданно нервно сглотнул.

– Так ты согласна?

– Ты о брачном свидетельстве?

– Нет. О том, принимаешь ли ты мою руку и сердце.

Лига посмотрела в светло-голубые глаза. И никакие они не холодные.

– А ты хотел бы посадить для меня сад?

– Да. Очень хотел бы, – не удивившись, совершенно серьезно ответил Андрис. – И лучше всего вокруг нашего с тобой дома.

Какая она дура, что ревновала его к какой-то там Сандре!

Весь день Лига крутилась, как заполошная белка в колесе. Накануне уикенда турист пошел косяком. Оно и понятно. Весна. Народ вылезает из берлог и смотрит, куда бы поехать, чтобы размять закоченевшие за зиму ноги.

Дважды звонила Инта, но поговорить с ней не удалось. Заглядывала Байба. На ее жизнерадостном лице явственно читалось непреодолимое желание кому-нибудь чего-нибудь присоветовать. Уна звала на торт по новому итальянскому рецепту. Лига только отмахивалась.

Одновременно с туристами заехали конференция и свадьба. Пришлось напрячься.

К ее счастью, помогать со свадьбой до позднего вечера, а потом разводить пьяных гостей по койкам не пришлось. Дружная компания вместе с молодоженами вечером убыла догуливать куда-то в другое место. И то хорошо!

Лига выдохнула около полуночи, села на офисный стул, и тут же возле стойки нарисовался Андрис с куском торта на белой ресторанной тарелке.