Год длиною в жизнь - Елена Арсеньева

– Ох! – разом выдохнули они, когда плоть их наконецвстретилась.

Руки Риты взлетели и, легкие, невесомые, обхватили Георгияза голову, пальцы впились в его волосы, запутались в них.

Так вот что это такое – женщина…

Передачи для узников Компьеня больше не принимали, но черездва месяца Алекс вернулся – так же неожиданно, как и исчез. Никто никого непредупреждал из жен арестованных: просто в один прекрасный день снизу, изшвейцарской, позвонили, и задыхающийся голос консьержа крикнул в трубку:

– Мсье Ле Буа-фис [10] поднимается на лифте!

Горничная не успела даже сообщить об этом Татьяне илиЭвелине, а Алекс уже звонил в дверь. Он вошел с тем самым саквояжем, с которымего забирали, и с той дорожной сумкой, которую ему передавала Татьяна, – спродуктами и бельем. Он был чумазый, даже, можно сказать, грязный, исхудалый,словно бы и ростом уменьшившийся, но очень веселый. И страшно голодный!

– Кто-то на авеню Маршала Фоша, 72, – говорил он спустя час,чистый, переодетый, побритый (только волосы слишком отросли, но Алекс твердосказал: сначала обед, иначе он просто не дойдет до куафера), сидя за столом и снеаристократической поспешностью уничтожая тушеную телятину с овощами… Впрочем,он не забыл положить на колени салфетку и не отучился изысканно нарезать мясомаленькими кусочками (Эвелина, которая была очень строга по части манер застолом, с умилением смотрела на сына), – а может быть, по какому-то другомуадресу наконец додумался, что немцы совершили ошибку, арестовав до тысячирусских эмигрантов из семей, принадлежащих к высшей аристократии. Тем пачесхватив людей вовсе случайных: таких, как я, даже не бывавших в России, тамбыло еще несколько человек. Сейчас, когда идет война с Советским Союзом,следовало бы искать среди русской аристократии союзников, а не восстанавливатьэмиграцию против себя. Пропаганде гитлеровцы всегда придавали очень большоезначение. Каждый голос в защиту их нового порядка для них на вес золота.

– То есть вы теперь будете агитировать за новый порядок? –уточнил Эжен Ле Буа, лукаво блестя глазами. – Вы стали в Компьене его адептами?

Алекс чуть не поперхнулся глотком вина и засмеялся:

– Ну, они приобрели куда больше врагов, чем ожидали. Дажете, кто в 1939 году благосклонно слушал по парижскому радио Дмитрия СергеевичаМережковского с его приветственной речью Гитлеру, где он сравнивал фюрера сЖанной д’Арк, призванной спасти мир от власти дьявола, то есть от большевиков,даже те, кого возможная победа Гитлера над русскими пугала меньше, чемпорабощение Европы Советами, – даже они в Компьене отрешились от прежнихзаблуждений. Мы там все были заодно: евреи и антисемиты, большевизаны и ярыеантисоветчики, ненавистники Сталина и его поклонники, тот, кто надеется толькона англичан и американцев, и тот, кто ждет, когда проснется русский медведь.

– Ну, только русского медведя нам тут не хватало! –поморщилась Эвелина. – Не дай Бог ему проснуться и добрести до Европы – он тутвсе повытопчет.

– Да, повытоптать он может многое, – кивнул Алекс. – И всеже реальная надежда у Европы только на него. Никто не спасет нас от фашизма,кроме русских, никакие союзники: ни англичане – Англия слишком мала, ниамериканцы – ведь им наплевать на нас, они еще не решили, что для них выгодней:дружить с гитлеровцами или сражаться с ними.

– Интересно, кто-нибудь что-нибудь слышал о R?sistance? –подцепив на вилку кусочек артишока и внимательно его разглядывая, пробормоталаРита. – Во Франции тоже идет битва за Францию!

Эвелина покосилась сначала на нее, потом на Татьяну, ноничего не сказала.

– Ну, в своей битве R?sistance пока не имеет союзников. Она,скорее, ведется в плане моральном. Немцы, по-моему, вообще не принимаютдвижение Сопротивления всерьез, – пожал плечами Алекс. – Мы там, в Компьене,много говорили об этом. Силы R?sistance слишком разрозненны, это движение покане заявило о себе ни одной серьезной акцией. Конечно, для поднятия французскогодуха, для нашей национальной гордости, для гонора галльского петуха весьмаприятно, что мы не все сложили крылышки, как маршал Петен…

– Я бы сказал, что маршал Петен – народный герой, –несколько напыщенно произнес Эжен Ле Буа. – Неужели никто не понимает, что,создав правительство Виши, он фактически спас страну?

Эвелина раздраженно раздула ноздри, но промолчала и теперь.Алекс невесело усмехнулся:

– Народный герой? В том смысле, что он происходит из народа,крестьянский сын? Ну да, это сыграло немалую роль в его популярности. К тому жепобедитель Вердена… Многие французы, не только «правые», а самые широкие круги,не смеют осуждать правительство Виши [11] и считают, что Петен чуть ли не спасФранцию… Его ответственность в процессе морального загнивания страны оченьвелика – тут уж сомневаться не приходится. Во всем же остальном…

– Ты будешь сыр, Алекс? – перебила Эвелина, заметив, что мужсердито свел брови. Вот еще, не хватало рассориться в такой чудесный день из-закакого-то простолюдина, невесть каким путем захватившего маршальский жезл!