Герцог и я - Джулия Куин

— Это не совсем верно, Дафна, — ответил Энтони, подавляя вздох, — он один из моих ближайших друзей. Брови ее поднялись почти в изумлении.

— Не сказала бы, если судить по твоему поведению.

— Просто у меня не вызывает доверия его отношение к женщинам. В частности, к тебе.

— Ты говоришь глупости, Энтони! — горячо возразила она. — Я не собираюсь играть роль его адвоката и могу вполне поверить, что он, как ты говорил, шенапан[5], даже распутник, но твердо знаю и верю, что эти свои качества он никогда не проявит по отношению ко мне. Хотя бы потому, что я твоя сестра.

Энтони сидел с каменным лицом, и видно было, что слова сестры его нисколько не убедили.

Она продолжала:

— Не будь таким упрямым, Энтони. Ведь даже если предположить, что ему чужды всякие нормы мужской чести и морали, он должен понимать, что ты просто убьешь его, если он преступит их.

И это предположение Энтони пропустил мимо ушей и ничего не ответил, а только поинтересовался:

— О чем ты хотела спросить меня?

— Спросить? — Она наморщила лоб, делая вид, что совсем забыла свой вопрос, поскольку не придает ему никакого значения. — Ах, да. Мне было любопытно узнать, отчего Гастингс так настроен против женитьбы. С ним что-нибудь случилось?

Энтони снова стукнул кружкой об стол, на этот раз так, что остатки молока выплеснулись на скатерть.

— Черт возьми, Дафна! Ведь мы, кажется, договорились, что вся эта дурацкая затея — просто розыгрыш! А выходит, ты подумываешь о нем как о муже? Это немыслимо!

— Какие глупости, Энтони! — с искренним (в чем она не была до конца уверена) возмущением воскликнула Дафна. — Я просто любопытствую.

— Лучше всего, — резко проговорил он, — если ты вообще выкинешь эту мысль из головы! Из любопытства она пришла к тебе или нет — не важно. Заруби себе на носу: этому не бывать! Ты поняла меня, Дафна? Он никогда не женится на тебе!

— Чего уж тут не понять? — ответила она. — Я же не совсем еще выжила из ума. Поняла, даже если бы ты не кричал на весь дом.

— Вот и прекрасно. И закончим на этом.

— Нет, не закончим. Ты все-таки не ответил на мой вопрос.

Энтони в недоумении уставился на нее:

— О Господи! Какой вопрос?

— Почему Гастингс упорно не хочет жениться?

— Зачем тебе это знать? — устало спросил брат.

По правде говоря, самые разные мысли бродили в ее голове, вплоть до самых фантастических, но она сумела найти, как ей казалось, естественную форму их выражения.

— Во-первых, — сказала она, — мне просто любопытно, как я уже говорила тебе, а во-вторых, ты должен понять и согласиться, что для будущих претендентов на мою руку и для общественного мнения вообще может быть очень важным знать, что за человек этот герцог… После того, как он откажется от меня.

— Мы же договорились, что это ты откажешься от него! — рявкнул Энтони.

— Конечно. Так и будет. Но разве кто-нибудь поверит?

— Поверят! Зная тебя, все поверят! Ей была приятна уверенность брата, но сомнения не оставляли ее.

— А вообще, — продолжал Энтони, — я тоже не понимаю, откровенно говоря, почему Гастингс так настроен против брака. Но помню, он всегда придерживался такого мнения. Хотя, между нами…

Он замолчал.

— Что «между нами»? — живо подхватила Дафна.

— Нет… ничего.

— Говори, я не отстану!

— Ох… я только хотел сказать, что к женскому полу он всегда проявлял достаточный интерес.

— Как и ты, братец?

Энтони не сдержал смеха:

— Как и я, сестрица. Но я никогда не давал клятву безбрачия.

— А он давал?

— Да. И звучало это гораздо серьезнее и убедительнее, чем в устах многих так называемых убежденных холостяков.

— Теперь мне понятно.

Энтони снова издал вздох, на этот раз — облегчения.

— Мой тебе нешуточный совет, — сказал он со всей серьезностью. — Выбери себе пару из числа новых кавалеров и забудь о Гастингсе. Он неплохой человек, но не для тебя.

Дафна услышала только то, что хотела услышать.

— Если он неплохой, — повторила она, — то…

— Он не для тебя, — с еще большим нажимом сказал Энтони.

Однако у Дафны осталась смутная надежда, что, быть может, ее брат все-таки ошибается.

Снова герцог Гастингс был замечен в обществе мисс Бриджертон. (Или она в его обществе.) Речь идет о мисс Дафне Бриджертон (если кто-то, как и ваш автор, немного путается в именах представителей этого огромного семейства).

Не выглядит ли несколько странным, что, за исключением прогулки в Гринвич, о чем наша «Хроника» сообщала десять дней назад, их видели вместе лишь на вечерних раутах?

Вашему автору достоверно известно, что после того как две недели назад герцог Гастингс побывал с визитом у мисс Бриджертон дома, их нигде не встречали вдвоем, даже на конной прогулке в Гайд-парке…

«Светская хроника леди Уислдаун», 14 мая 1813 года

В середине мая Дафну можно было увидеть в бальной зале дома леди Троубридж, расположенного в Хампстед-Хите, на северной возвышенной окраине Лондона, неподалеку от лесопарка, знаменитого своими праздничными парками.

Она выбрала удобную позицию в самом углу залы, где ей удавалось до поры до времени скрываться от осаждавших ее поклонников (числом поболее десяти), жаждущих пригласить ее на танец.

Откровенно говоря, ей не хотелось не только танцевать, но и находиться в доме у леди Троубридж. Нет, она не имела к упомянутой даме никаких претензий: просто здесь не было Саймона.

Это отнюдь не означало, как и вытекает из вышесказанного, что она была обречена провести весь вечер, находясь в категории «пристенного цветка», как называли острословы девушек, которых не приглашают на танцы. Напротив, недавние предсказания Саймона сбылись в полной мере, и у Дафны не было отбоя от поклонников. Из девушки, которая всем нравилась, но не более того, она превратилась в самую популярную в нынешнем сезоне, в самую «обожаемую», самую «несравненную».

Таково было мнение света, а с ним не очень-то поспоришь. Все, в том числе и те, кто еще не так давно (как, например, леди Джерси) говорил, что Дафне Бриджертон не видать успеха как своих ушей, заявляли теперь, что всегда были уверены в неотразимости этой девушки и отнюдь не скрывали своего мнения, только никто почему-то не хотел им верить.

Но повторим: несмотря на то что ее танцевальная карточка была целиком заполнена уже в первые минуты прибытия на бал и вереница кавалеров поочередно и сообща наперебой предлагала ей бокалы с лимонадом, фрукты и печенье, — несмотря на все это, она не испытывала ни удовлетворения, ни радости, ибо рядом не было подлинного автора и режиссера всего этого действа — Саймона, герцога Гастингса.