Атрак - Mazurenko

и запоминать. А потому он призадумался, а после отвечал: «В этом есть смысл. Да будет так. Асаид, срок тебе — десять дней, чтобы научиться пользоваться своими доспехами и оружием» На что юноша отвечал ему: «Том а нуол!» Асон одобрительно кивнул головой, а далее обратился к Вихрю: «Я видел твоё мастерство владения мечом. Ты хорошо знаешь своё оружие, но скажи, как ты будешь сражаться в латах?» Вихрь, не испытывая никакого трепета пред генералом, отвечал: «Латы я не ношу с самого моего юношества, потому что они тяжелы и обременяют мои движения. В моём стиле битвы главное манёвренность. Латы же сделают меня неповоротливым» — «Но на войне тебе придётся сражаться в сутолоке. И пока ты будешь одолевать одного противника, другой подкрадётся сзади и одним ударом лишит тебя жизни, когда как в латах ты мог бы избежать этого» — «Помимо ловкости я обладаю хорошим вниманием. Поэтому мне нужна наибольшая свобода движений и видимости, чтобы не терять это преимущество. Шлем же будет мне мешать. Помимо этого, я владею техникой сражения сразу с несколькими противниками» — «Не стоит недооценивать врага на поле брани. Ты будешь сражаться не против стражников, которых приставляют лишь для видимости, нежели для защиты. Те, кто выйдут против тебя, будут натренированы, ловки и хитры так же, как и ты, если не больше тебя» — «Что ж, тогда моё место среди Мародёров» Вихрь собирался покидать крепость, однако ваурд его остановил: «Не стоит торопиться с выводами. Вспомни, что сподвигло тебя вступить в ряды гвардии. Ты бежал от прошлой жизни сюда. И какова твоя цель? Услыхать отказ генерала и вернуться туда, где ты потеряешь остатки самого себя? По мне так, путь этот выбирает лишь тот, кто потерпел поражение. Так ли это?» «Нет, — чуть помолчав, сказал меченосец, — Я победил, разве не так сказали вы, ваше величество?» Виран утвердительно кивнул в ответ на речь бандита. Дракалес продолжил: «Так чего же ты отступаешь перед пустотой? Уверяю тебя, не пройдёт и десяти дней, как сделаешься ты могучим воителем, который способен носить доспехи и сражаться так же ловко, как словно их нет на тебе» Асон сказал: «Что ж, Вихрь, десять дней тебе срок. Не подведи» «Будет сделано» — ответил воитель, скрывая свою радость под маской безразличия. Говорить взялся виран: «Что ж, с вами мы разобрались. Но как быть с ней?» Взор его указывал на Золину. Дракалес сказал: «Она будет также воительницей, состоящей в воинстве твоём, виран» «Женщина в строю?! — изумление Адина было неописуемо, — Но как?» — «Уверяю тебя, хоть с виду хрупка она, но по мужеству и мастерству не уступит никакому воителю, состоящему в твоей рати» Спутница бога войны была неописуемо рада слышать эти речи в свой адрес. Адин оглядел стройную деву и произнёс: «Тебе виднее, ваурд. Пусть так и будет. Разреши поинтересоваться, как звать-то тебя, милое дарование» «Золина» — послушался вполне уверенный голос девушки. «Что ж, Золина, — продолжил Адин, — Надеюсь, ты понимаешь, где ты и кто ты. Я, конечно, пойму, если вдруг ты передумаешь быть воительницей, но подумай, как следует, потому что на войне не будет возможности передумать и уйти» — «Я всё понимаю, ваше величество. И уверяю Вас, я буду до конца верна Вам» Адина слова её удивили, и он ответил: «Что ж, тогда я пришлю к тебе замерщика, чтобы он снял мерки, по которым будет шить тебе одежду. А пока проследуйте за Асоном. Он покажет вам ваши казармы и места, где вы будете спать» Генерал двинулся к казармам. А виран проговорил себе под нос, чтобы никто не слышал: «Не могу поверить… Наследник бога войны…здесь…у нас…» Золина же прошептала: «Спасибо» Дракалес в ответ лишь одобрительно кивнул.

Они оказались в помещении, где было расположено много кроватей. Все они стояли в ряд и заполнили огромное помещение казарм. Много было в тех казармах воителей, которые до прихода генерала занимались своими делами. Но стоило Асону показаться в дверях, как все пососкакивали со своих мест, чтобы выстроиться в шеренгу и отдать честь командиру. Не было до конца понятно, чему больше дивись воители: ваурду в строю или девушке. Но глазища их бегали от неё к нему и обратно. Проводник говорил: «Здесь воины спят. Так же будете спать и вы, — взгляд Асона покосился на Золину, — Вот три кровати для вас» Он указал на девушку, юношу и бандита, а после продолжил: «Дракалесу я отдам особую комнату. Раньше, когда у нас было много званий, там жили высшие чины. Но с приходом Адина к власти все лишние подхалимы были распущены, и не напрасно, потому что они действительно ничего не делали, только транжирили нашу казну. Теперь там пусто, и Дракалесу я отдаю эту комнату» На что ваурд сказал: «Не стоит мне уделять столько почести» — «Не суди превратно, Дракалес. Я отдаю тебе эту комнату не потому, что ты особенный. Просто я понимаю, что настоящему воителю иногда необходимо уединяться, чтобы побыть со своими мыслями. А в казармах этого не сделаешь» В общем, согласился Дракалес с ним.

Следующим помещением, которое посетили новобранцы, была харчевня. Генерал сказал: «Здесь воители принимают пищу. В казармы будет забегать дежурный по кухне и оповещать вас о том, что еда готова, и вы следуете сюда, берёте у помощника повара свою порцию и занимаете свободное место»

Во многих местах они побывали: умывальня, кузня, залы для тренировок, конюшни. И всё это находилось в разных местах главной площади Каанхора. Но Дракалес ни в чём из того не нуждался. Золина же трепетала перед тем, как она будет спать среди множества мужчин, умываться таким же образом, трапезничать… Будущее для неё рисовалось сумрачным. Но лишь одного взгляда, брошенного на Дракалеса, хватало, чтобы мысли эти бежали от неё. По возвращению в казармы Асон покинул их. И четыре воителя были предоставлены сами себе.

Настал новый день. Пробиться на приём к Адину Дракалесу труда не составило. Никто не пытался задержать могучего воителя, а сам виран отложил всякое дело, чтобы уделить время разговору с могучим ваурдом. Управитель начал: «Как я вижу, Асон закончил экскурсию по казармам и прочим местам. Говори, зачем пожаловал» Дракалес отвечал ему: «Всё хорошо в твоем городе, и служить тебе — честь великая. Но внемли же, что моё появление есть так же и знак недобрый» — «Что же может быть недоброго в том, что сам тарелон служит в моей гвардии?» — «Сюда я был послан