Атрак - Mazurenko

Наконец врата были преодолены, и путники входят на главную площадь. Золина на мгновение приостановилась, чтобы полюбоваться высокими строениями, стоящими вокруг площади, и статуе Астигала, но, поняв, что ваурда это вовсе не беспокоит, устремилась за ним. Однако к учителям его не подошла, как и в прошлый раз, остановившись в нескольких шагах позади Дракалеса. По старому обычаю воители поприветствовали друг друга, и ваурд отчитался: «Прибыл я сюда, как вы и наказали» Отвечал ему Уар: «Отрадно, что послушен ты нашему слову» — «Отчего ж мне не слушать наказаний отца моего?» — «И это верно, — ратард обратил лицо на арену, где вскоре состоятся поединки, и после продолжил, — А теперь посмотри сюда. Это место тебе знакомо. Напоминает оно то, где мы с тобой сражались, наращивая навыки владения оружиями. Здесь то же самое. В тех сосудах торчат рукояти различных орудий. Пред началом сражения тебе нужно погрузить свою руку туда и вынуть оружие под стать тебе. То же обязан сделать и оппонент твой. Когда виран объявит начало турнира, ты можешь начать сражение. Но в этом поединке помни, что ты обитаешь средь слабого народа. А потому твоя цель в испытании этом — научить самого себя сражаться сообразно противнику, ведь истинная победа достигается в честном поединке. Так, если ты одолеешь врага с одного единственного удара, будет ли это истинным триумфом?» — «Я понял. Непременно так и поступлю» Лиер говорил следующим: «А́дин — виран этих земель. Является он потомком славного Астигала, кого твой отец пощадил за величие. Это величие унаследовал и правнук его. Так что будь учтив с этим человеком» — «Непременно так и станет всё» Заговорил тогда Татик: «Видится нам, что эти земли давно утеряли веру в чудеса и невероятное. Потому отыщи способ, как привлечь внимание вирана к себе. Придумай то, чего давно не случалось или не случалось вовсе. Это будет верным ходом и скорой дорогой к тому, чтобы воссесть по правую руку от него» — «Я непременно последую твоему совету, Татик» После него заговорил Лиер: «А теперь взгляни на оппонентов своих и пойми, что не так много их» Обратил свой прозорливый взор ваурд в ту сторону, куда ратард указывал, и видит: вот, стоят двое. Один облачён в кожаную куртку и кожаные штаны, а на правом плече его металлическая пластина была надета. В руке своей сжимал он меч, который требовал ухода и заточки, что безмолвно свидетельствовало об одном: много битв пережил этот клинок, а, значит это, что хозяин его — мастер меча. Второй был моложе первого, но облачение его было более воинственно. Носил он на себе полный комплект стальных лат, и в руку его также был вложен меч, ещё совсем новый, выкованный не более двух дней ранее. А в левой руке его покоился щит могучий. И своим взором, пронизывающим всё и всех, Дракалес увидел, что не совсем обычен этот щит. Новым он был и чары могучие на себе носил. Стало быть, кузнец, что выковал ему пластину, весьма умудрён в своём ремесле. Понял ваурд также, что этот парень несмышлён в битве, что полагается он на свои доспехи неуязвимые, на свой новенький меч и не ведавший битв щит. Стало в тот миг Дракалесу очень интересно: если те двое скрестят свои клинки в честном бою, кто выйдет победителем? Нагой воитель иль облачённый в сталь юнец? И тут запели трубы, предвещая приход его величества. Гомон тут же прекратился. И после недолгих фанфар врата дворца распахнулись, и виран, сопровождаемый несколькими десятками гвардейцев, выходит на главную площадь. Это был мужчина, разодетый в пышный наряд, а голову его венчала корона. Седина уже успела украсить его, и выглядел он вполне внушительно, а его народ рукоплескал своему владыке, радуясь его присутствию. Адин не отказывается от своей славы и в ответ на рукоплескания в его честь поднимает ладони вверх. «Типичное человечье тщеславие» — почти шёпотом произнёс грозный воитель в балахоне. Многие с недоумением глянули на него.

От главной площади к дворцовой аллее поднималась небольшая лестница. И виран располагался на самом верху, и получилось так, что всякий, стоявший на площади, мог видеть его, а он в свою очередь мог видеть каждого, кто прибыл посмотреть на поединок. Немного оглядев присутствующих, он задержал взор на четырёх рослых незнакомцах, стоящих чуть в стороне, а после этого возвысил голос, и голос этот был могуч: «Славный народ Каанхора и других городов нашей необъятной страны! Я, виран Адин, рад приветствовать вас на двухсот тридцать седьмом показательном турнире Лурта́р, тень войны! По традиции, введённой моим предком Астигалом, — он указал на монумент своего прадеда, — всякий, изъявивший желание войти в воинство Каанхора, может быть принят беспрекословно, пройдя это посвящение. Мы чтим традиции предков и будем мудро пользоваться тем, что они оставили нам в наследие. Луртар объявляю открытым!» Под очередные рукоплескания виран опустился на принесённый его слугой трон и дождался окончания триумфа. Дракалес непрестанно улавливал на себе взор Адина, как словно он пытался углядеть в непроглядном лице кого-то знакомого. И пока овации продолжались, он мог себе это позволить. В тот же миг, как народ стих, управитель заговорил: «И по традиции символичная молитва» Люд опустил головы, и тишь воцарилась вокруг. Адин продолжил: «Чтя величие войны и святость триумфа, мы, прощённый народ, преклоняем главы свои пред тобой, могучий Победоносец. По твоему велению и по твоей воле я, прощённый виран, дарую меч и шлем всякому, кто в этот день возжелал твоей благости. И пусть Луртар будет ритуалом посвящения в твои рекруты. Том а Нуо́л[1]» Последнее выражение громом прокатилось средь людей. Теперь перекинул виран свой взор на двоих претендентов, а после обратился к ним: «Что ж, попросим наших будущих воителей представиться. Мы все, конечно же, знаем Асаи́да, сына нашего досточтимого кузнеца Мо́лы, но по традициям Астигала мы предоставим ему слово. Пожалуйста, проходи на поле сражения и говори» Юноша, неуверенно передвигаясь в своём обмундировании, вышел на арену и, подняв забрало шлема, возвысил свой не слишком сильный голос: «Меня зовут Асаид. Мне уже двадцать лет, и я решил вступить в воинство, чтобы служить вирану!» После того, как его слова завершились, постояла небольшая тишь, затем народ возрадовался такому заявлению, ведь, помнил Дракалес из поучений мудрого ратарда, что служение в гвардии вирана есть проявление самоотверженности и мужества, и за это народ его восхвалял.