Восточный пакт - Сергей Извольский

Чтоб их, не могли лишние полминуты под душем постоять? Но сам виноват - я просто не подумал местными реалиями: здесь воду выключать не надо, она выключается сама в целях экономии, когда человек кабинку душевую покидает. И если кран остается открытым, включается автоматически в этой же температуре – поэтому обустраиваясь в шкафу я ожидал, когда шум воды стихнет, и тогда у меня будет несколько секунд. Но этих секунд у меня не оказалось.

Анжела между тем в обнимку со спутником рухнула на кровать. Она оказалась сверху и оседлав гостя, устроила самое настоящее родео. Невольно глядя на происходящее, я подумал, что это процесс вполне подходит под описание из старого бородатого анекдота «мадам, простите, а кто тут кого трахает?»

Шиманская так активно прыгала на мужчине, что мне показалось она сейчас буквально вобьет его в кровать. Но незнакомец оказался тоже не промах – улучив момент, подхватил ее под бедра и резким движением перевернул, бросив на спину. Анжела, словно в борьбе, пыталась сопротивляться, но почти сразу сдалась – широко развела и вытянула стрункой ноги, как гимнастка, закинув ступни на спинку кровати. Безумное родео для нее закончилось, и если до этого момента Шиманская сдавленно и прерывисто стонала, то после того как уже партнер начал ритмично вбивать ее в кровать, она принялась пронзительно кричать в такт его толчкам.

«Тот момент, когда сексом занимаются соседи, а выйти покурить хочется тебе» - подсказал мне внутренний голос.

Это оказалось непростым испытанием. И я не рисковал отойти от двери и даже лишний раз перевести дыхание – присмотревшись, на спине мужчины увидел спайки и бугры, какие бывают, когда у человека установлены армейские импланты.

К счастью, все заканчивается, закончился и безумный секс совсем рядом со мной. Обессиленная Анжела негромко и почти непрерывно стонала, безуспешно пытаясь свести дрожащие ноги, а ее партнер перекатился подальше с мокрых простыней и закурил что-то типа вейпа, так что в комнате сразу потянуло сладковатым дымком.

С удовольствием покурив, мужчина поднялся и прошел в душ. Звук льющийся воды раздавался совсем недолго – он ополоснулся буквально за несколько секунд. Вышел, обтираясь насухо полотенцем, которое небрежно бросил на пол. Очень неуважительный товарищ – отстраненно подумал я мельком. Стоя ко мне полубоком, незнакомец без лишней спешки, но по-армейски споро оделся и подошел к кровати ближе.

Анжела с негромким протяжным стоном перевернулась на спину, с трудом потянув за собой скрестившиеся ножницами непослушные ноги. Она начала что-то говорить по-польски, как вдруг прервалась на полуслове, широко распахнув глаза от изумления. Я тоже удивился, потому что мужчина достал из скрытой кобуры небольшой пистолет с интегрированным глушителем.

- Ничего личного, Энжи, - по-русски произнес мужчина, и извиняющеюся пожав плечами, нажал на спуск.

Мгновением позже в комнате стало на одного изумленного человека больше. К ошарашенной происходящим Анжеле и удивленному мне добавился сам стрелок, из руки которого пистолет выбил немалого размера стеклянный дилдо, запущенный мною одновременно с распахнутой дверцей шкафа.

Я уже летел в скольжении вперед, и на подернутой мутной пеленой периферии зрения увидел, как взорвалась перьями и языками пламени подушка, на которой лежала голова Анжелы. Непростой патрон, видимо. Жива Шиманская или нет, я не видел и не мог посмотреть – мне нужна была скорость, чтобы вырубить незнакомца.

Не успел – как распластался в прыжке, целясь ногой в голову, так и пролетел дальше. Незнакомый армеец сумел среагировать, не только уклонившись от удара, но и отправить меня в полет дальше. Снеся журнальный столик, я влетел в стену, превращая в обломки стеллаж с книгами и сувенирами. Без промедления я перекатом ушел в сторону. Прыжком поднимаясь на ноги, в пируэте оттолкнулся от стены и исполняя боковое сальто назад, метнул нож. Противник уклонился, а клинок по рукоять вошел в грудь соскочившей с кровати Анжеле. Шиманская моментально запуталась и так в непослушных ногах, рухнув на пол без звука, а мне пришлось уходить перекатом от брошенной бутылки с вином, с грохотом ударившейся в стену.

Использованный как метательный снаряд дилдо, попытка вырубить незнакомца, брошенный нож – все мои предыдущие действия связаны с тем, что я надеялся сохранить тишину, не доставая пистолет. Тишину сохранить не удалось – изначально против армейца сыграл фактор неожиданности, давая мне преимущество. Но сейчас он уже контролирует ситуацию, и мне устраивать с ним спарринг – совсем ненужная лотерея. В результате которой я совсем не уверен.

Гулкие выстрелы захлопали почти без пауз. Пули рвали куртку пытавшегося уклониться армейца, отбросив его от меня прочь. Семнадцать пуль одна за другой вылетели из ствола, попали почти все. Вот только не в голову – противник оказался хорош, уклоняясь. А без попадания в голову пистолет прошлого века не то оружие, которое может быстро убить или даже обездвижить человека, который нагружен армейскими имплантами.

Меняя магазин, я на миг столкнулся взглядом с мужчиной, первый раз увидев его лицо. Пустой магазин еще не упал на ковролин, а я уже бежал вперед – на балкон, где разлетались осколки стекла и пластиковых перекладин выбитой плечом двери.

Пытавшийся убить Анжелу мужчина стремительно вышиб балконную дверь, выпрыгнул из окна и приземлившись на газон, уже мчался прочь. В нем сидит как минимум тринадцать пуль, но он сейчас на стимуляторах и обезболивающих от имплантов – которые дают возможность бойцу дожить до момента, как он попадет на стол к хирургу. Бежал мужчина очень быстро, но не в скольжении. На бегу он, правда, качал маятник – используя технику передвижения, затрудняющую возможность в тебя попасть.

Несмотря на то, что неудавшийся убийца Анжелы качал маятник, и находился в моей зоне видимости всего секунды полторы, был шанс, что я смог бы попасть ему в голову. Но на спуск не нажал – когда мужчина скрылся за углом, только грязно выругался. Потому что пытавшийся убить Шиманскую незнакомец не был незнакомцем – я его узнал, когда менял магазин. Из окна третьего этажа только что выпрыгнул Войцех Ковальский – отставной вахмистр Гвардейского Жандармского эскадрона Русской императорской армии, он же сержант полиции Высокого Града, он же опекун Алексея Петровича Юсупова-Штейнберга, то есть меня. То есть Олега.

Коротко выругавшись в сердцах, воззвав к падшей женщине, я зашел в комнату и первое что увидел – черный зрачок дула пистолета, направленного мне в лицо. Анжела стояла болезненно согнувшись – нож, как только сейчас увидел, попал ей не в грудь, а в плечо. Черные в приглушенном освещении комнаты струйки крови стекали по матовой коже груди и живота, губы Анжелы подрагивали, но подобранный бесшумный пистолет Войцеха она держала твердо.

- Только дернись, - негромко и по-русски произнесла Шиманская, настороженно за мной наблюдая.

Замерев на месте, я очень хорошо наблюдал, как едва-едва подрагивает на спуске палец Анжелы. Конечно, могу сейчас рывком уйти в сторону и попробоваться отобрать у нее оружие. Но даже для меня может быть опасно – если вспомнить, как взорвалась с племенем подушка после выстрела Войцеха. Часть кровати в месте попадания, кстати, как испарилась, а оставшиеся обломки начинают густо чадить. Дыма уже много, хотя я это только-только заметил. Что неудивительно, ведь после самого первого, начавшего карусель выстрела Войцеха, прошло всего несколько секунд.