Секретный дневник доктора Уотсона - Фил Гровик

– И что же вы ей ответили?

– Простите, ваше императорское величество, завтрак еще не готов, но мои люди занимаются этим прямо сейчас, пока мы с вами разговариваем. Когда принесут еду, я сразу же сообщу об этом вам и вашей семье. Если хотите, вы сможете прийти завтракать сюда, в салон.

– Да, думаю, мы присоединимся к вам. Пойду поговорю с царицей.

Я остановил его, когда он уже хотел уйти:

– Ваше императорское величество, если ваш сын не спит, то я хотел бы его осмотреть и оценить его состояние. Я врач.

Царь вспомнил меня и заговорил извиняющимся тоном:

– О, да-да, конечно. Спасибо вам, доктор, за заботу о моем сыне. Просто дайте мне минутку, чтобы поговорить с царицей, и я вас позову. – Он пожал мне руку одновременно крепко и нежно: – Еще раз спасибо вам.

После этого царь вернулся в купе.

– Браво, – сказал Холмс Рейли. – Вы вернули сердце человеку, у которого его вырвали. Вы все сделали правильно, товарищ.

Рейли выглядел смущенным:

– Ну, в конце-то концов, вежливость не повредит. В любом случае я должен… – Тут внезапно замолк посреди фразы и уставился куда-то за наши спины.

Мы с Холмсом повернулись и увидели, что вызвало такую реакцию: в салоне стояла великая княжна Татьяна. Она смотрела на Рейли столь же пристально, как он на нее. Теперь уже я почувствовал смущение, словно нечаянно подглядываю за свиданием влюбленных.

Боже праведный, да ведь так и было! Я не верил своим глазам, но готов был поставить год своей жизни, что Рейли с первого взгляда влюбился в великую княжну Татьяну. И как ты увидишь, мой потомок, я выиграл бы пари. Правда иногда оказывается причудливее выдумки, однако великая княжна тоже была явно очарована полковником.

Холмс же оставался самим собой: его мало интересовали нежные чувства. Он нарушил мечтания влюбленных, вмешавшись с вежливым вопросом:

– Ваше императорское высочество, могу ли я вам чем-нибудь помочь?

Татьяна, не сводя глаз с Рейли, спросила о завтраке, как и другие члены семьи. Холмс повторил ответ, который был дан ее отцу. Все это время Рейли и Татьяна продолжали смотреть друг на друга.

Наконец девушка перевела взгляд на Холмса, поблагодарила его и ушла, правда задержавшись на мгновение, но так и не повернув головы.

Я посмотрел на Рейли и нерешительно сказал:

– Думаю, нам с вами нужно поговорить.

– Не сейчас, доктор Уотсон, – ответил Рейли с отсутствующим видом и оставил нас с Холмсом вдвоем в салоне.

Я улыбнулся, похлопав сыщика по плечу, и заявил:

– Мой дорогой друг, мы стали свидетелями удивительного события: у сурового, хладнокровного, расчетливого и жестокого негодяя по фамилии Релинский только что, буквально за долю секунды, изменился характер.

Холмс озадаченно уставился на меня.

– Ну же, старина, он влюбился в Татьяну! – Теперь я откровенно смеялся. – Более того, я уверен, что и она влюбилась в него.

После этого ошеломляющего открытия великий сыщик закатил глаза и рухнул на стул.

Я осмотрел Алексея в присутствии царя и царицы и отметил, что припухлость на правой руке в том месте, куда мальчика ударил охранник, продолжает уменьшаться. Это было отлично. Однако Алексею необходимо было как следует питаться. Я сказал об этом мальчику в слегка насмешливой форме, пожурив его за отказ от еды. То ли застеснявшись нового для себя человека, то ли в благодарность за спасение близких, Алексей обещал мне попробовать.

Мы оставили членов царской семьи завтракать одних. Им прислуживали два человека Рейли. Сам полковник, мы с Холмсом и Оболов завтракали в последнем вагоне. Пока мы подкреплялись, все еще возбужденные нашим необыкновенным везением, поезд подошел к Кунгуру.

Рейли велел машинисту снизить скорость, когда мы будем проезжать Кунгур, но не останавливаться. Мы затаили дыхание, опасаясь баррикад, которые могли установить красные. Однако никаких препятствий не оказалось.

Успокоившись, Рейли попросил рассказать обо всем, что произошло прошлой ночью, что Холмс и сделал, а затем в свою очередь поинтересовался, как разворачивались события в штабе ЧК. Рейли тоже поведал свою часть истории.

Затем полковник спросил Холмса, какое отношение к делу имеют оставленные для Юровского бумаги. Я сам уже собирался задать этот вопрос и был поражен – как, впрочем, и Рейли – ответом Холмса.

– Джентльмены, – начал сыщик, – эта мысль пришла мне в голову, когда Престон сказал, что царскую семью хотят заполучить все, вот только он не уверен, живыми или мертвыми. Затем Юровский стал говорить, что ответственность за Романовых лежит на нем и он не может допустить, чтобы они попали в руки белых. Поэтому я оставил небольшую записку для нашего друга комиссара с сообщением, что он был абсолютно прав, не доверяя нам, поскольку мы на самом деле являемся агентами белых.

Рейли чуть не свалил стол – так сильно он дернулся, вскакивая на ноги.

– Что вы написали?! – воскликнул он.

– Сядьте, товарищ, и слушайте дальше.

– Я не потерплю безумия, товарищ, – выдохнул Рейли.

– Не так уж я и безумен, – заметил Холмс. – Я сообщил Юровскому, что мы представляем влиятельные международные силы, которые знают, что белые обречены и в конце концов проиграют, и эти силы хотят только одного: чтобы Романовы в безопасности покинули Россию. В ответ на это они навечно сохранят тайну истинной судьбы Романовых, поскольку также знают, что красные ни перед чем не остановятся, чтобы убить царскую семью, если узнают, что они живы. Я напомнил комиссару, что белые, как все мы знаем, должны в самом скором времени оказаться в Екатеринбурге, фактически в любую минуту. Другие силы белых приближаются с северо-запада, так что скоро город будет взят в клещи. Такой расклад заставит Юровского рассмотреть один из четырех вариантов развития события.

Первый: он и Белобородов, председатель Уральского совета, а также все местные большевики сдаются белым, которые, несомненно, тут же их убьют.

Второй: они попытаются прорваться сквозь превосходящие силы белых, что вряд ли им удастся. После того как их возьмут в плен и опознают в них тюремщиков Романовых, они могут считать себя счастливчиками, если их просто казнят.

Третий: если они прорвутся сквозь осаду белых и снова окажутся на территории, контролируемой большевиками, то их схватит или Красная армия, или ЧК – за то, что упустили Романовых. Их почти точно казнят.

И наконец, четвертый вариант развития событий, предложенный лично мной. А что, если Юровский оставит доказательства того, что Романовы убиты? Москва будет рада, что ее избавили от решения деликатного вопроса о судьбе царской семьи, и сможет заявить всему человечеству, что она умывает руки. С другой стороны, несанкционированное убийство царя покажет, насколько преданы делу революции простые люди: истинно народная власть наконец полностью смела старый порядок и позволила воцариться новому.