Детские игры - Анжела Марсонс

Неожиданно Пенн ощутил приступ тошноты.

– Мистер Капур, я хочу, чтобы вы знали: мы сделаем все возможное, чтобы разобраться в этом деле.

– Я знаю, сэр.

В помещение зашел еще один покупатель.

Кивнув на прощание, Пенн покинул территорию бензоколонки. Сейчас он ощущал себя хуже, чем когда входил на нее.

– А ты уверена, что я тоже могу войти? – уточнил Брайант, останавливая машину.

– А ты что, вампир, который нуждается в отдельном приглашении? – поинтересовалась инспектор.

– Ты знаешь, почему я спрашиваю.

– Знаю, но это не частный визит.

– Отлично. Я люблю этого парня.

Ким закатила глаза. Дома у нее был еще один мужичок, который точно так же радовался, когда его привозили по этому адресу.

– Привет, Тед, – поздоровалась она, когда ее старый консультант открыл дверь.

– Привет, Ким. Я вижу, сегодня ты привезла подкрепление…

Входя в дом, Стоун улыбнулась.

– Он испытывает к тебе настоящие мужские чувства, – объяснила она, проходя мимо Теда.

– Ну что ж, спасибо тебе. Как я понимаю, это официальный визит, – заметил Тед. – Ведь еще не наступил тот шальной час, в который ты обычно появляешься с неофициальными…

Ким согласно кивнула.

– То есть ты не будешь отрицать, – Тед склонил голову набок, – что в последний раз, будучи у меня, ты чуть не оторвала мне голову и унеслась отсюда как смерч?

– Конечно, не буду, – подтвердила инспектор. В этом для них двоих не было ничего нового – она выросла такой.

– Неужели все так и было? – поинтересовался Брайант, пока они стояли в небольшой кухоньке.

– Именно. И произошло это после того, как я сказал, что ей не стоит браться за дело этого имитатора.

– Ах, вот как, – произнес сержант.

– Та наша встреча закончилась не очень хорошо.

– То есть сейчас меня привели как пушечное мясо?

– Конечно, – подтвердила Ким, беря из коробки пирожное с заварным кремом.

– Ну, и где же мы сегодня разместимся, моя дорогая? – спросил Тед, и в глазах у него появился блеск.

Во время последнего визита Ким он обратил ее внимание на то, что когда она не хотела говорить, то выбирала место в саду. Если устраивалась в гостиной, то это значило, что ей нужна помощь. А когда хотела выслушать его мнение, то проходила на кухню. Кроме того, кухня была ближе всего к выходу, и ее было удобнее всего покидать в гневе, если она не соглашалась с этим мнением.

– В гостиной, – предложила Ким. – И я приготовлю кофе, пока вы двое поболтаете.

Тед кивнул и пригласил Брайанта в комнату.

Стоун поставила чайник на плиту и достала из буфета три кружки.

– Милая комнатка, – заметил Брайант, пока она разливала кофе по чашкам. – Так это здесь юная Ким общалась с единственным в мире человеком, которому доверяла?

– Не совсем, – ответил Тед, пока инспектор наливала молоко. – Она вообще очень мало говорила, независимо от того, какое место выбирала в этом доме, но продолжала приходить сюда. Появлялась здесь каждый раз, когда ей назначали встречу, и почти все из них проводила в полном молчании.

Ким разлила кипяток по кружкам. Она отлично помнила каждую из этих встреч.

– Она никогда не позволяла мне помочь ей – и тем не менее продолжала приходить. Не уверен, что она…

– Послушай, Брайант, это мое место, – заметила Ким, входя в комнату с подносом в руках.

Сержант пересел из единственного кресла возле камина на край дивана.

Тед посмотрел на кофе, покачал головой и встал.

– Как всегда, слишком крепкий на мой вкус.

Он вернулся на кухню и добавил в свою кружку молока. Посмотрев на Брайанта, и ему влил молоко.

– Слабаки, – проворчала Ким.

– Ну, и чем я могу вам помочь? – спросил Тед, складывая руки на коленях.

– Ты знаешь человека по имени Барри Никсон? – спросила Стоун, решив про себя, что мир консультантов по детской психологии достаточно мал и что, вполне возможно, Тед с ним встречался.

– Знакомое имя, – сказал тот, нахмурив брови.

Ким показалось, что он роется в своих воспоминаниях. Несмотря на то что Тед был на пенсии, в особо трудных случаях к его помощи иногда прибегали.

– Да, да, мне кажется, я помню человека с таким именем. Он работал на управление лет двадцать назад. Хотя, если я правильно помню, совсем недолго.

Ким бросила на сержанта триумфальный взгляд. Этот человек – настоящий оракул.

– М-м-м-м, теперь я вспомнил. Вечно в поисках лакомых кусочков…

Точно – это именно тот, кто им нужен.

– Лакомых кусочков? – переспросила Ким.

– Ну да. Некоторые из дел привлекали больше внимания публики, чем другие. Вот Никсон и охотился за самыми лакомыми и страшными из них. За самыми резонансными. Здесь мы говорим о детях с самыми сложными биографиями, психика которых была изуродована больше всего.

«О похожих на тебя», – послышалось Ким в его словах.

– Но почему именно за этими случаями? – настаивала она. – Ведь просто помочь ребенку в беде уже хорошо.

– Он считал, что может справиться с кем угодно. А резонансные дела привлекали его по двум причинам. Никсон мечтал о том, как будет писать статьи в журналах, научные отчеты, книги… Он хотел создать себе репутацию ведущего специалиста, прежде чем заняться частной практикой. В частном секторе крутятся громадные деньги, но и конкуренция там очень высока.

– Продолжай, – попросила инспектор, в ужасе от того, что для кого-то лечение беззащитных детей может превратиться в хладнокровное зарабатывание денег.

– Работа консультанта требует умения внимательно слушать, даже тогда, когда слушать нечего… как в твоем случае, – добавил Тед с ухмылкой. – Каждая психологическая травма требует свой подход к лечению, будь то развращение несовершеннолетних, пренебрежение ими, посттравматические стрессовые расстройства, отказ от них… Для работы со всем этим требуются различные наборы инструментов, но при этом во всех случаях требуется одно общее условие – ТЕРПЕНИЕ. Ты должен двигаться вместе с ребенком. Это значит…

– А ведь она права, Тед, – перебил его Брайант. – Я действительно испытываю к тебе настоящие мужские чувства.

Ким с Тедом громко рассмеялись.

– Прошу прощения, но я должен был это сказать, – извинился сержант.

– Спасибо, – поблагодарил его психиатр и продолжил: – А Никсону терпения явно не хватало. Пару раз у него были проблемы, когда он хотел побыстрее закончить дело или слишком быстро делал выводы.