Сорняк - Андрей Буянов

Во время еды Койт поведал о нынешней ситуации на торге. В этот год на него пришли три полных руки и ещё два, то есть семнадцать родов. Что довольно хорошо, потому как в прошлый год пришли все тридцать (шесть полных рук), так что места на холме для всех не хватило. Поговорить со всеми Койт, разумеется, не успел, но кое-что всё же узнал. Выдры с куницами опять враждовали: вспомнили старые обиды. Кто-то там кого-то когда-то во время охоты зарезал, не поделил добычу или ещё что. Об этом старик упомянул вскользь, все понимающе закивали, припоминая. Поэтому род Речной выдры встал на реке, возле лодок. Не хотели они устраиваться рядом с куницами. Мишка особо вникать не стал, больше думая о сне и завтрашней торговле.

Род Быка, на землях которого торг традиционно и проходит, в этом году принёс с охоты столько мяса, что сам всё не съест, и выставил его теперь на обмен. Барсуки почему-то не пришли. Род Чёрной лисицы – тоже. Пришли в основном рода, что живут вдоль реки, из степных были только сами Быки и род Красного оленя.

Во всём остальном ничего особенно нового. Миша с этим мог бы легко поспорить, но вот смотреть сейчас в спустившейся темноте было совершенно не на что. Разве что на разведённые тут и там костры с сидящими возле них людьми. Но тут такого могут и не понять, каждый костёр – свой род, без приглашения лучше к нему не подсаживаться. Тем более после целого дня на реке, на холоде и дожде, да ещё после сытного ужина. Глаза стали слипаться сами собой, поэтому, поплотнее укутавшись в меховые одежды, Миша уютно устроился под навесом и почти сразу задремал.

Утром заметно похолодало. Миша проснулся, выпустил изо рта облачко пара и заспешил в сторону склона, подальше от стоянок исполнить утренний туалет. Трава покрылась инеем, кое-где тонкой корочкой льда и хрустела от каждого шага… Но сейчас Мише было не до этого: он стоял на небольшой кочке и с огромным удовольствием поливал с неё желтой струйкой наметённый позёмкой снежок. Впрочем, ему всё одно предстоит вскоре растаять под дневным солнцем, потому как греет оно, несмотря на зиму, довольно хорошо.

Увлеченный занятием, Миша не сразу заметил приближающиеся шаги, а когда всё же обернулся, увидел Гото, неторопливо подходящего к нему. Вожак выдр кивнул в приветствии, Мишка кивнул в ответ, затягивая ремешок и заправляя под куртку штаны.

– Койт, у которого белые волосы, сказал, что это ты сделал те ножи, что он с утра показал всем старшим от пришедших родов.

Мишка только пожал плечами и кивнул. Раз Койт сказал, значит, так и есть.

– А можешь ты на следующий торг, когда зима уйдет, взойдет новая трава и в степь придёт лето, принести мне две руки наконечников для копий и пять рук наконечников для стрел из этого металла, и что за это хочешь?

Миша нахмурился. Не самое здесь подходящее место для ведения переговоров, ещё и не позавтракав до кучи. Не так он представлял местные сделки… Да и сам Гото явно чувствует себя не совсем в своей тарелке. Видно, не привык он так вот, тайком, договариваться…

Тайком! Точно, тайком! Мишка оживился. Вот, значит, как проходят в местных условиях сделки по продаже оружия в «санкционные» роды. Род Куницы, небось, большой и сильный и ссориться напрямую с ними никто не хочет. Отсюда и выгоду гребут вот такими тайными сделками. Однако старик молодец, вот так, прямо с утра быка за рога, и чёрный рынок оружия на раз-два организовать, это вам не хухры-мухры! Это настоящий политик, с ударением на последний слог – на французский манер.

– А что сказал Койт?

Гото невесело вздохнул:

– Он сказал, что если ты согласишься, то роду пегой лисицы за это нужно будет отдать две руки больших коробов соли, три руки тюков зимнего меха, руку овец и еще короб жил… Остальное велел спросить у тебя, – совсем невесело проговорил вожак Выдр, с интересом рассматривая Мишку. С интересом, потому как бороды у него не было – её он сбривал, а на лице красовалась густая, отросшая за время плавания, светлая щетина. Другие саоты бороды тоже подрезали, чтобы те не мешались, но вот до бритья ещё не доросли, и пусть короткая, но борода была у каждого взрослого мужчины. Мишка же был явным исключением, отчего частенько на него смотрели с любопытством, порой даже с неодобрением. Но на это Мише было глубоко наплевать.

– А что у тебя есть? – задал Миша единственный подходящий к ситуации вопрос. Пока внутренне удивлялся: с чего бы это Койт отправил его к нему договариваться? На Мишкин, сугубо дилетантский взгляд, цена была вполне даже нормальная… Или… Или старик специально это сделал, чтобы он понял, насколько по-настоящему ценен в этих краях металл… Мишка было прищурился, но тут лицо Гото расплылось в довольной, что ему сразу не отказали, а пошли на диалог, улыбке. И вожак Выдр тут же изобразил приглашающий жест в сторону своей стоянки и, приосанившись, произнёс:

– Пойдем к моему костру, Мисаш, там поедим, выпьем ягодного настоя и не спеша всё обсудим.

Ну что же, еда – это совсем неплохо. Тем более своей утренней каши Мише сегодня, скорее всего, уже не достанется. Если он её хотел всё же отведать, то не болтать сейчас надо было, а бежать обратно на холм, готовя на ходу лопатку-ложку, чтобы хоть что-то урвать. Потому как, судя по всему, встал он сегодня совсем не рано, а в большой семье, как говорится…

– Пойдем, – кивнул Миша. – Покажешь, что ещё у тебя есть.

У костра Выдр Мишу посадили на почётное место. Рядом уселся Гото, а над самим костром охотники споро организовали из связанных деревяшек небольшие упоры, на которые поставили импровизированный вертел из неошкуренного ствола небольшого деревца с насаженной на него тушкой упитанной косули. В сам костёр подбросили дров, но не много, чтобы пламя высоко не поднималось и мясо не палило. И вот тут Миша увидел, как один из охотников вытаскивает откуда-то из тюков туесок, запускает туда руку и обильно солит ещё не начавшую шкворчать тушу… С голодухи немало усилий стоило оторвать взгляд от этого кулинарного действа. Но, сглатывая слюну, Миша всё же отвернулся и, напустив на лицо задумчивый вид, поинтересовался:

– Так что ты, Гото, можешь предложить мне за работу?

Гото, до этого также наблюдавший за приготовлением, снова тяжело вздохнул и сказал:

– Что ты захочешь, то и дадим. Роду Выдры этот металл очень нужен…

Миша кивнул.

– Хорошо. А из чего я тогда могу выбирать?

Такая постановка поставила Гото в тупик. Как это не знает из чего выбирать? Все знают, что род Выдры выменивает на берегу моря соль и раковины. В лесу, что начинается на границе его владений, охотники бьют бобра, птицу и другую речную живность. В реке ловят рыбу. В степи добывают говов, когда придёт время Большой охоты. А осенью там, где река впадает в море, охотники прямо с лодок ловят в камышах сетями гусей…

Мишка слушал и гадал, что же ещё попросить за работу, если всё же за неё возьмется. А просить надо, иначе не поймут ни свои, ни чужие. Но нахрена ему эти шкуры да соль в промышленных количествах? Куда их девать-то ему лично?

– А что-нибудь необычное у тебя есть?