Кровавое копье - Крейг Смит

— Возможно, у него была встреча с кем-то из его осведомителей в Гамбурге.

— Или с Брандами, — ответила Чернова.

Карлайл посмотрел на часы.

— Его до сих пор нет в отеле?

— Никаких признаков.

— А что агенты Саттер и Рэндел говорят насчет нашего парня? — спросил Карлайл.

— Они вне себя. По идее, они с утра должны были встретиться с Мэллоем, а он их подвел.

— Ладно, позвони мне, когда он снова появится.

— Ты узнаешь об этом, как только узнаю я. Ты в порядке? Тебе что-нибудь нужно?

— Просто немножко схожу с ума.

— Хочешь — могу прислать тебе женщину.

Карлайл задумался.

— А почему бы тебе самой не заглянуть ко мне?

Чернова ответила не сразу. Наконец она спросила:

— Думаешь, это хорошая мысль?

— Если честно, лучше даже представить не могу.

Ауссенальстер, Гамбург

День выдался пасмурный и ветреный, для прогулки по каналам самый неподходящий, но Мэллоя это устраивало. Несмотря на то что была суббота — день, когда прогулочные теплоходы обычно битком набиты, погода все же отпугнула туристов. Мэллой подошел к кораблю одним из первых, купил чашку кофе и круассан и поднялся на верхнюю палубу, где народа оказалось совсем немного. В момент, когда матросы уже собирались убрать трап, по площадке перед причалом пробежала молодая пара. Тяжело дыша, они промчались по трапу. Мэллой смотрел на них, пока они его не заметили.

Парочка появилась на палубе несколько минут спустя. Они были одеты для прогулки — вязаные шапочки, солнечные очки, толстые вязаные шарфы, теплые куртки. Мужчина и женщина сели у прохода между сиденьями напротив Мэллоя, сделав вид, что не знают его. Корабль отошел от пристани. Молодые люди устремили взгляд в сторону берега.

Немногочисленных пассажиров промозглый ветер вскоре прогнал с палубы. Когда наверху не осталось никого, кроме молодой пары, Мэллой спросил по-английски:

— Где-нибудь зарегистрирован ваш въезд в страну?

— Все хорошо, — ответила Кейт.

— Прошу прощения, что все так спешно, но нам нужно разыскать Джека Фаррелла до того, как его схватит немецкая полиция.

— Мы готовы на все, лишь бы вам помочь, — сказал Итан.

— Я подумал — не начать ли с похищения Хуго Олендорфа.

Итан прищурился. Насчет контактов Олендорфа с Ксено Мэллой его не просветил, но сам Хуго Олендорф стал находкой Итана. Бывший прокурор представлял интересы четверых стариков, заседавших в совете директоров гуманитарной организации, называвшей себя орденом рыцарей Священного копья. На момент убийства Роберта Кеньона совет директоров, именовавший себя не иначе как Советом паладинов, включал Олендорфа, Джека Фаррелла, отца Фаррелла, Луку Бартоли, Джанкарло Бартоли и Роберта Кеньона. После смерти Кеньона его и отца Джека Фаррелла сменили Дэвид Карлайл и Кристина Фоулькес. Располагая четырьмя голосами, Хуго Олендорф явно представлял собой значительную силу — хотя при жизни Кеньона оставался в меньшинстве.

Орден рыцарей Священного копья появился сразу же после воздвижения Берлинской стены — летом тысяча девятьсот шестьдесят первого года. В это время единственной целью деятельности ордена было внушить общественности на Западе, насколько отчаянно положение населения Западного Берлина. После того как ситуация несколько смягчилась, рыцари Священного копья первым делом попытались снять ряд ограничений на путешествия в Восточную Германию. Их конечной целью стало объединение страны. Попутно (если не с самого начала) паладины также скрытно сотрудничали с западными разведывательными службами с целью расшатывания различных режимов за железным занавесом.

После того как стена рухнула, орден направил усилия на оказание гуманитарной помощи странам, раздираемым войнами, начиная с разнообразных конфликтов на Балканах в начале и середине девяностых. Итан и Мэллой считали, что эта гуманитарная деятельность паладинов вполне могла служить великолепным прикрытием для обширной теневой активности. Можно было не сомневаться в том, что у паладинов сохранились свои сети в странах Восточного блока, но чем они занимались и на кого могли работать, оставалось неясным.

Поскольку все причастные к банкротству лорда Кеньона также были паладинами, Итан уже давно считал, что убийство Роберта имело политические мотивы и явилось чем-то вроде заговора с целью переворота. При поверхностном анализе в таком предположении был резон. Если допустить, что существовало некое соглашение, то фракция Фаррелла — Бартоли могла выступить против Кеньона. Но тогда очень странно выглядело то, что сам лорд ничего не замечал. Если у него возникли напряженные отношения с бывшими союзниками, зачем ему понадобилось рисковать всем своим состоянием ради сомнительной сделки с их участием?

На небрежную фразу Мэллоя относительно Хуго Олендорфа Кейт, весело улыбнувшись, ответила:

— Собираетесь выкрасть местного прокурора?

— Бывшего местного прокурора, — подчеркнул Мэллой.

— Думаете, он сможет нам что-нибудь рассказать о Фаррелле?

— Именно это мне и нужно выяснить. Он работает с гамбургским теневым миром и вполне может оказаться связным между Фарреллом и Еленой Черновой, но никаких доказательств этого предположения у меня нет. Это чистой воды теория.

— Если мы побеседуем с Олендорфом, может быть, мы сумеем вообще забыть про Фаррелла, — предположил Итан. — Я имею в виду: главное — узнать, что случилось с Кеньоном.

— Спросить можно, — кивнул Мэллой, — но кое в чем ситуация изменилась. Мне придется разыскать Фаррелла раньше, чем его возьмут немцы. Поэтому первый пункт повестки дня таков: выяснить, расскажет ли нам Олендорф, как Фаррелл вышел на Чернову.

— Как вы хотите это сделать? — спросила Кейт.

— Когда мы убедимся, что Олендорф вечером дома и никуда не собирается уходить, мы проберемся внутрь и возьмем его. Как это лучше сделать — в этом я полагаюсь на вас, ребята. В районе Санкт-Паули у меня есть подготовленное местечко, где мы сможем допросить Олендорфа. Держать его там можно столько, сколько нам захочется, но самое трудное — доставить его туда.

Итан достал из кармана портативный прибор GPS и попросил Мэллоя назвать ему адреса дома Олендорфа и конспиративной квартиры. Мэллой сообщил координаты и рассказал об отеле в Нойштадте. Затем он отдал Кейт ключ от своего номера.

— А как быть с женой и детьми? — спросил Итан, не отрывая глаз от дисплея.

«Похоже, ему не по себе от мыслей о том, что придется похищать не кого-нибудь, а самого Олендорфа, — подумал Мэллой. — Но он старается этого не показывать».

— Это вы мне скажите, — ответил Мэллой. — Вот что я знаю: в доме вместе с ним живут жена и дочь. Если нам очень сильно не повезет, может приехать на выходные взрослый сын из Берлина. Кроме того, не исключено присутствие прислуги.