Кровавое копье - Крейг Смит

Марте, любви всей моей жизни, а также моему доброму другу и мудрой советчице Бердетт Палмберг, хранительнице Кровавого копья

Куфштайн, Австрия

16 марта 1939 года

На мертвеце была эсэсовская военная форма, шинель и высокие черные сапоги. Недоставало офицерской фуражки, пистолета, удостоверения личности и перстня с изображением черепа — «Мертвой головы», — такого, какие носили все офицеры СС. Первые военные, прибывшие на место, сразу же оценили серьезность ситуации и позвонили в Берхтесгаден, чтобы оттуда прислали подкрепление. В конце концов, Вильдер-Кайзер[1]находился в границах внешней обороны «Орлиного гнезда».[2]

Не прошло и получаса, как штандартенфюрер Дитер Бахман прибыл в Куфштайн в сопровождении двух взводов. Высокий, полный, лысеющий мужчина бесстрастно наблюдал за тем, как его подчиненные начали прочесывать деревню. Австрийцы, безусловно, были напуганы, но из домов выходили, не оказывая сопротивления. Довольный тем, как идет дело, Бахман взял с собой небольшой отряд и направился к подножию горы. День выдался ненастный, как и предыдущая ночь: шел мокрый снег, налетал холодный порывистый ветер. Небо было серое, стылая земля покрылась коркой льда. Бахман увидел двух австрийских эсэсовцев, стоявших на посту у холма, поросшего молодыми деревцами. Они указали ему дорогу к тому месту, где лежал труп. Штандартенфюрер велел часовым вернуться в деревню и помочь его людям в расследовании, а сам поднялся на холм.

Мертвец лежал на спине, открытые глаза смотрели в небо. Тело глубоко увязло в снегу. Похоже, в момент падения руки и ноги офицера были расслаблены. Бахман удивленно покачал головой и посмотрел вверх, на покрытый снегом уступ, с которого упал несчастный. Снежинки неприятно покалывали его лицо; он пытался сосчитать расстояние от вершины до места, где лежал погибший. Получалось, что человек летел вниз по меньшей мере три-четыре секунды. Долгое, жуткое мгновение перед гибелью. О чем он думал в последний момент? Какой образ унес с собой вниз с горы? Это было известно одному Богу.

Бахман подошел ближе, чтобы лучше рассмотреть лицо офицера, и вдруг всхлипнул. Чувства охватили его с такой силой, что он не смог сдержаться. Он опустился на одно колено, надеясь, что его никто не слышит и со стороны кажется, будто ему просто трудно согнуться. Штандартенфюрер напрасно беспокоился: его люди ничего не заметили или сделали вид, что не обращают на него внимания. Бахман снял перчатку и провел кончиками пальцев по холодной, словно восковой щеке. Пальцы прикоснулись к жесткой однодневной щетине на мужественном лице, к изящно очерченным губам, к дугам бровей. Выражение мертвого лица было безмятежным. Штандартенфюрер не мог понять, как это возможно.

Он снова устремил взгляд на гору. Наверняка все случилось ночью. Возможно, этот человек не замечал в темноте, как мимо него проносится гора, а в небо смотрел лишь потому, что падал спиной вперед. Конечно, он слышал дикий свист ветра и чувствовал, как земля притягивает его к себе. Ему оставалось прожить четыре секунды. Этого хватило бы, чтобы напугать любого, но Бахман видел перед собой неопровержимую истину. «Да, — подумал он, — этот человек принял смерть, словно катар,[3]блаженно восшедший на костер инквизиции».

Северный склон горы Айгер,[4]Швейцария

24 марта 1997 года

Те, кто знал эту гору лучше, называли ее Огр,[5]а двум соседним вершинам дали названия Монах и Дева. На протяжении почти ста лет с тех пор, как альпинизм превратился в вид спорта, гора убивала всех, кто пытался взобраться по ее суровому северному склону. Со временем скальные уступы, расселины, ущелья и отвесные стенки получили свои милые названия. По краям расположились Красный Камин и Ласточкино Гнездо. Выше находился Бивуак Смерти — там в 1935 году замерзли насмерть двое немецких альпинистов, сумевшие подняться выше всех тех, кто отважился до них штурмовать северный склон. Кроме того, существовал Траверз Богов — головокружительный участок склона, который следовало преодолеть перед тем, как окажешься на Белом Пауке — последнем по счету и наиболее предательском леднике, получившем свое название из-за многочисленных трещин, расходящихся от его центра. И наконец, после ледника начинались Входные Щели — узкие расселины с почти вертикальными стенами, ведущие к вершине.

Первое удачное покорение северного склона Айгера состоялось в 1938 году. Две команды альпинистов — германская и австрийская — начали подъем с разницей в одни сутки, но затем объединились, чтобы пройти Входные Щели в одной связке. Следующее восхождение было совершено девять лет спустя, с более качественным снаряжением. Кроме того, альпинисты, шедшие ранее, оставили после себя вбитые в скалы крючья и страховочные тросы. Новая группа добавила свои нехитрые приспособления на маршруте и спустилась по западному склону. Последующие отряды скалолазов продолжили эту традицию, и за счет оставленных ими крючьев, анкерных болтов и страховок преодолевать самые сложные участки подъема становилось проще.

С тех пор мрачный северный склон Айгера стал чем-то вроде полигона для испытания на прочность. Сначала вершину штурмовали национальные команды, потом — одиночки. Первое восхождение за одни сутки состоялось в 1950 году. Первая женщина покорила северный склон в 1964-м. За год до этого группа швейцарских спасателей совершила рискованный спуск на тросах с вершины горы, пытаясь выручить двух итальянских альпинистов. Спасти удалось только одного, и при этом погибли трое смельчаков. Был проложен самый прямой путь к вершине, названный «маршрутом Джона Харлина», в честь альпиниста, погибшего при этом восхождении, осуществлен успешный спуск на лыжах по западному склону, зарегистрирован самый молодой альпинист, покоривший вершину Айгера. Наконец, в 1981 году подъем по северному склону был совершен за рекордно короткое время — восемь с половиной часов.