Полуночник - Дебора Хьюитт

– Может, предложить ему вознаграждение и…

– Он и палец о палец не ударит, пока не удостоверится, что мы – не переодетые Ищейки. Сегодня он будет особенно настороже, опасаясь облавы.

– А почему именно сегодня?

– А потому, что он устраивает подпольные собачьи бои. И по этой самой причине он вряд ли станет любезничать с нами.

По счастью, время было позднее, Смитфилдовский рынок закрылся, и на улице им не встретилось ни одного прохожего. Лишь тошнотворный запах свежего мяса, смешанного с табачным дымом и прокисшим пивом, витал между домами.

Собачьи бои? Алисе стало плохо.

– Опустите голову, – пробормотал Кроули и направился к заброшенному амбару с покосившейся вывеской «Товарный склад».

Окна на верхнем этаже были выбиты, деревянные стены прогнили. Кроули завернул за угол и двинулся к воротам заднего двора, проход в который загораживали два рослых амбала.

Струившийся со двора свет искрами вспыхивал на влажном асфальте. В полуночной тьме слышался неясный гул голосов. Кивнув парочке амбалов, Кроули быстро, втихую, сунул им деньги. Амбалы расступились. Кроули с Алисой вошли во двор.

Спертый, затхлый воздух чуть не сбил ее с ног. Казалось, каждый дюйм этого огороженного кирпичными стенами на удивление большого двора, забранного плоской деревянной крышей, пропитался потом, пивом и грязью немытых тел. Стол у дальней стены манил рядами стопок и бутылок с джином, ромом и виски. Под столом пряталась бочка с разливным пивом.

Везде теснились, кучковались и сновали мужчины. Одни лишь мужчины! Они рывком опрокидывали в себя стопки с ромом или посасывали из высоких бокалов мутное пиво. Во двор ввалилась толпа новоприбывших, и Алису понесло прямо в толпу. Атмосфера накалялась. Люди пихались, толкались, давились, однако не огрызались и не испепеляли обидчиков взглядами. Никто не хотел стать той искрой, из которой бы этой ночью вспыхнуло пламя.

Чья-то рука обняла ее, и Алиса испуганно вздрогнула. Рука нежно сдавила ее плечи и поволокла в сторону от толпы. Кроули. В нише, в углу, она наконец-то смогла отдышаться и осмотреться.

Во дворе яблоку негде было упасть. Забито было все, кроме центральной арены да клочка земли, занимавшего около четверти всего пространства. Ограды или охраны там не было, но люди почему-то держались от него подальше. Алиса присмотрелась и… окаменела. Глаза ее расширились, и она вцепилась в руку Кроули.

– Тише, тише, – пробормотал он. – Я знаю.

Он посмотрел прямо на нее, пытаясь глазами сказать то, о чем бессилен был поведать язык, сочувственно сжал ее руку, но тотчас же отпустил.

Они оказались рядом с вольером. Вольером, которого все осмотрительно избегали. В паре метров от них сидели на цепи двадцать, а то и тридцать самых свирепых псов, когда-либо виденных Алисой: широкогрудых, мускулистых с купированными хвостами и ушами, торчавшими, словно дьявольские рожки. Их свалявшаяся шерсть лоснилась от грязи. Челюсти походили на медвежьи капканы. К ошейнику каждого пса крепилась короткая цепь, которая соединялась с ободом утяжеленной для устойчивости бочки.

У задней стены стояло несколько клеток, но в тусклом свете фонаря Алисе так и не удалось разглядеть их обитателей. Посыпанная толстым слоем опилок центральная арена была обнесена заляпанным кровью деревянным барьером, ограждавшим зрителей от сражавшихся собак.

Нет, только не это! Собаки, вонь, духота, давка, деревянная крыша… Она здесь словно в мышеловке. На миг ей представилось, что ее терьеры Бо и Руби томятся в подобных вольерах и… Пора выбираться отсюда. Оттолкнувшись от стены, она в полном смятении, шатаясь, бросилась к выходу. Слезы душили ее. Но не успела она сделать и пары шагов, как Кроули ухватил ее за пальто и притянул обратно к стене.

– Вспомните о Джен, – прошипел он, бросив на нее предостерегающий взгляд.

– Но ведь это…

Внезапно все разговоры стихли. Заскрежетали ржавые петли, железные ворота затворились, и два привратника-амбала заложили засов. Наступила полнейшая тишина. Стало нечем дышать. Люди нервно оглядывались по сторонам, ухмылялись и многозначительно кивали друг дружке, предвкушая начало кровавой бойни.

Двое мужчин: один коренастый и неповоротливый, второй высокий и тощий – тащили к барьеру пару собак. Тощий вел упиравшегося кривоногого пса тигрового окраса. Даже на таком расстоянии Алиса видела, как блестели белки его глаз. Мужчина чертыхнулся и дернул цепь. Пес громко взвизгнул, и из толпы донеслись гортанные смешки.

– Ставлю на пегого! – заорал какой-то человек, указывая на другого, черно-белого пушистого пса, ворчливо скалившего острые, как кинжалы, зубы.

– Двадцать пять к одному на тигрового!

В толпу ринулось трое мужчин: размахивая квитанциями, они с быстротой молний собирали с игроков деньги.

– Последние ставки!

Люди засуетились, рванулись вперед, и Алису оттерли к стене. В немом ужасе смотрела она на искаженные злобой и алчностью хищные лица. От этих хватких букмекеров, разлившегося в воздухе тестостерона и испуганных собак у нее мутилось в глазах… Подступала тошнота.

И вдруг двор сотрясся от оглушительной, дикой какофонии: казалось, все псы разом обезумели и завыли, зарычали, залаяли, зашлись хриплым безутешным воем.

У Алисы зазвенело в ушах. На мгновение она прикрыла глаза, а когда открыла… мир перевернулся, и земля чуть не ушла у нее из-под ног: каждый дюйм видимого ей пространства заполнили полуночники. Они махали крыльями, щетинили когти, парили в воздухе. Дрожащими пальцами она вцепилась в запястье Кроули. Никогда прежде не видела она столько полуночников! И каких – злобных и мерзких тварей, отражавших, как в зеркале, порочные и жестокие души своих дикарей-хозяев. Налетая друг на друга, они так и норовили запустить растопыренные когти в грудь сотоварищей и разодрать их перья. Мужество покинуло Алису, и она, прячась от оживших кошмаров детства, зарылась лицом в пальто Кроули.

– Собак – к бою!

Натасчики подтащили приземистых псов к разным сторонам арены. Держась подальше от острых зубов, они вздернули цепи, демонстрируя шеи животных, затем, легонько подталкивая их и науськивая, усадили псов напротив другу друга, отомкнули цепи и стремительно перевалились через барьер.

Черно-белый пегий пес первым ринулся в атаку. Присев на задние лапы, он полыхнул налитыми кровью глазами и, брызгая пеной, помчался навстречу противнику. Тигровый метнулся в сторону, намереваясь удрать, но не успел – пегий налетел на него, повалил на спину, впился зубами в шею и остервенело ее затряс. Брызнула кровь. Тигровый не издал ни звука – не всхлипнул, не взвыл, не тявкнул. Взбивая грязные опилки в ком, он елозил лапами по арене и вдруг, дрожа от ужаса и истекая кровью, вскочил и вырвался из стальных челюстей врага.

Пегий свирепо вывернул губы, клацнул зубами и снова бросился на тигрового. Тигровый, поджав хвост, с глазами, полными невыразимого страха, прижался к деревянному барьеру.