Консольные войны. Sega, Nintendo и битва определившая целое поколение - Блейк Дж. Харрис

— Нет, — сказал Нильсен, держа картридж вверх ногами. — Посмотрите. На этой новой системе старые игры работать не будут.

— Ну, может быть, у них есть что-то вроде конвертера, — предположил Калински.

— Вполне возможно, — сказал Риу. — Вроде того, что мы делали для игр на Master System.

Нильсен пожал плечами и вставил картридж в консоль.

— Возможно. Но я бы хотел сказать, что так Nintendo делает себе намного хуже, чем ей могут навредить любые наши действия. В конце концов, это же обычное высокомерие, — сказал Нильсен, включив консоль, и на экране телевизора возникло название игры.

Сеговские сотрудники молча наблюдали за тем, как Нильсен проходил первый уровень. Первое, что всем пришло на ум, — насколько Соник был невообразимо быстрым и насколько Марио был обескураживающе медленным. Соник был сама буря, а Марио — сама покорность. Но, самое важное, Соник был чем-то новым, а Марио, что было странно и удивительно, оставался все тем же.

Словно подтверждая эту точку зрения, прозвучал игривый перезвон, лицо 16-битного Марио покраснело, и он умер на экране. Нильсен оказался неспособен провести персонажа мимо медленной, но решительно настроенной черепахи с футбольным шлемом на голове.

Как только красный водопроводчик умер, Калински прервал тишину:

— Эй, Эл, у тебя какие планы на предстоящие выходные?

— Да вроде бы никаких. По крайней мере, пока, — ответил Нильсен, со второй попытки успешно обойдя бойкую черепаху в футбольном шлеме. — А что?

— Не хотел бы ты отправиться на свидание?

Нильсен поставил игру на паузу.

— Это с кем же?

Калински указал на Super Famicom.

— С Nintendo, конечно. Забери себе домой эту штуку, поиграй побольше и убедись, что в ней нет никаких неожиданностей. Если у контроллера есть скрытые кнопки, кто знает, не припрятала ли Nintendo в рукаве каких-нибудь секретов? Что скажешь?

— Нет проблем. Я только рад буду повозиться с Марио, — широко улыбаясь, сказал Нильсен. — Удостоверюсь, что он не вернется к принцессе.

Одним из самых ценных активов Калински в Mattel были контакты — список настолько обширный, что мог легко составить конкуренцию телефонным справочникам. В то время он знал не просто всех руководителей во всех компаниях, работавших в сфере игрушек, но и всех маркетологов, которым можно было доверять, знал, с какими продавцами лучше не связываться и какие разговорчивые люди на ресепшене той или иной компании могли разболтать жизненно важные сведения. Проще говоря, у Калински была записная книжка, заглянуть в которую хотели бы многие. Сейчас у него была другая записная книжка, и теперь он пытался создать схожую базу контактов в сфере видеоигр.

Чтобы создать такую сеть, Калински каждое утро разговаривал по телефону с игроками в этой индустрии, финансовыми аналитиками и друзьями из прошлой жизни, которые могли следить за новейшими тенденциями. Обычно он не ждал слишком многого — просто новости из мира игровых разработчиков, слухи или даже даты игры в гольф. Сегодня же он ожидал услышать первую волну откликов о новой системе Nintendo.

Первым он решил позвонить ритейлерам. У них были хорошие контакты за границей, и, что более важно, они обладали чутьем. Если Nintendo выпустила выдающийся продукт, значит, они заработают на нем целое состояние. Но если бы это оказалось не так, ритейлеры принялись бы искать план Б, который Sega им с превеликой радостью бы предоставила.

Учитывая разницу во времени, он начал обзвон с Восточного побережья. На его удивление, все, кому он звонил, говорили о Super Famicom, словно это было второе пришествие. Было очевидно, что эта консоль покорила Японию, продавшись без остатка в течение пары часов. Лицо Калински выражало крайнюю степень озадаченности, но он был рад услышать, что многие ритейлеры по-прежнему тайно поддерживают Sega.

— Рано или поздно этим дебилам воздастся, — со своим нью-йоркским акцентом сказал Тэссо Кокен.

Кокен работал закупщиком в Wiz, сети магазинов, торговавших электроникой на северо-востоке страны, сети, которая только-только обзавелась ярким джинглом («Никто не сравнится с Wiz!») и выступала спонсором всех крупных спортивных франшиз в Нью-Йорке.

— Я не хочу этого признавать, но это, скорее всего случится не скоро. Но поверь мне: это точно когда-нибудь произойдет.

— Я ценю твои добрые слова, — сказал Калински.

— Не просто слова, — сказал Кокен. — Действия, мой друг.

— Рад это слышать. Мы сможем получить побольше места у вас на полках?

— Нет. Но я дам вам лучшее место. Концевые стойки, полки посередине. Все на уровне глаз. Самые сливки.

— Каждая мелочь приносит пользу, — сказал Калински с ухмылкой. — Позвони мне, если узнаешь о Nintendo что-то еще.

— Сделаем. Но пока все похоже на что-то стоящее.

Калински поблагодарил Кокена за информацию и повесил трубку. Он сидел за своим столом, задаваясь вопросом, видит ли он только то, что хочет, когда в дверь постучался Нильсен и просунул голову в кабинет:

— Есть минутка?

— Только если ты как следует поиграл в игру, — сказал Калински, приглашая его войти.

— Как следует? Да я ее полностью прошел, — мрачно ответил Нильсен. — Ия пришел с плохими новостями.

— Насколько плохими? — Калински приготовился к самому худшему.

— Очень плохими. — хмурый взгляд Нильсена сменился на улыбку. — Для Nintendo.

— Да? — Калински поднял бровь.

— Не пойми меня неправильно, — сказал Нильсен. — Да, весело, да, все сделано на высочайшем профессиональном уровне, отточено и отшлифовано, просто вылизано до мелочей. То есть эта игрушка очень крута именно с точки зрения игрового процесса, в чем Nintendo большие мастаки, и именно этого от них все и ждут.

Калински улыбнулся:

— Но?

— Но я потратил на эту игру все выходные и не заметил, чтобы я хоть раз по-настоящему удивился. Да, графика стала чуть лучше. Да, есть незначительные нововведения в игровом процессе, они хорошие, да, но ничего революционного.

Калински от волнения даже хлопнул в ладоши.

— Да, — сказал Нильсен. — Я только и думал, что это какой-то 12-битный Марио. Шаг в правильном направлении, но не скачок вперед. Nintendo определенно допустила ошибку.

— Я знал это, — произнес Калински. — Все утро ритейлеры говорили мне, что отовсюду они слышали одно: лучше не бывает. Признаюсь, поначалу я был несколько удивлен. Но затем понял, что они так говорят лишь потому, что сами ничего еще не видели.

Нильсен кивнул:

— Именно. Как говорится, ты видишь то, во что хочешь верить.

— Да, точно, — сказал Калински. — И вы, сэр, это видели.