Консольные войны. Sega, Nintendo и битва определившая целое поколение - Блейк Дж. Харрис

Посвящается Кэти, девушке с сияющими глазами

Декабрь 1994 года, Москва, доходный дом С. Ф. Семёновой на 1-й Брестской в двух шагах от Белорусского вокзала. Здравствуйте, мне нужен офис фирмы Sorec Video. На запись, да. Спасибо, сейчас подойду. Коридор, студия, какое-то заметное, но не очень значительное количество съемочного оборудования, выбеленные стены, картонный задник с динозавром. Здесь делаются рекламные ролики и программы для молодежного телеканала «2×2». Мне пятнадцать лет, я застенчивый домашний мальчик, никогда еще не попадавший в телевизор; перед камерой мне должны вручить приз за рисунок, присланный в журнал о видеоиграх. На мне дурацкий красный свитер (спасибо, мам!), я судорожно глотаю воздух и думаю о том, что лицо у меня сейчас в тон свитера, и еще о том, что не поздно, вообще говоря, отсюда смыться. Но тут в помещение входит телеведущий Сергей Супонев, я теряю дар речи, координацию и почти перестаю реагировать на внешние раздражители. Съемка 18-го выпуска телепрограммы «Dendy: новая реальность» проходит в сером тумане (на приставке Super Nintendo был графический режим, разом перещелкивавший экранную палитру в монохром или сепию, — в данном случае произошло нечто похожее). Цвет и звук вернулись где-то через час: я стою у входа в метро с двумя призовыми картриджами для восьмибитной Dendy (Formula 1 и Green Beret; совершенно бесполезными, дома ведь уже была 16-битная Sega Mega Drive — спасибо, мам!) и ощущением безграничного счастья. В блаженном ступоре я не догадался попросить у Сергея автограф — осознаю это, когда поезд уже подкатывает к родным Кузьминкам.

Еженедельная программа с лучшим детским ведущим в истории русскоязычного телевидения; ежемесячный 100-полосный журнал; возникшая за неполных два года сеть фирменных магазинов и дилерских отделов в десятках городов на пространстве от Киева до Омска; порядка миллиона восьмибитных игровых приставок Dendy (и приблизительно столько же более дешевых аналогов), которые были проданы в России и странах СНГ к середине 1994-го, — вчерашние советские дети точно так же, как их сверстники в Японии, США и Европе, совершенно ошалели от свалившихся на них интерактивных электронных развлечений.

История российского бренда Dendy описана довольно неплохо, интересующихся принято адресовать, в частности, к материалу Дмитрия Сударушкина «Как продавали слона» (журнал «Хакер» за февраль 2013 г.). Но если пересказывать в двух словах, Dendy — придумка московской компании Steepler, основанной в 1991 г. выходцами с мехмата МГУ и МИФИ. Параллельно с разработкой и внедрением программного обеспечения для Сбербанка, «Менатепа» и других финансовых институций Steepler начала импортировать в Россию с Тайваня, а потом и производить на заводе «Тензор» в подмосковной Дубне клон восьмибитной приставки Nintendo Famicom (NES). Dendy была одним из множества аналогов Famicom, к ней подходили как фирменные японские игровые картриджи, так и масса «пиратских» копий игр, в изобилии хлынувшая в страны СНГ из Китая. Steepler в рекламе подчеркивала более высокое — по сравнению с совсем уж откровенными поделками — качество своей продукции, но сути это по большому счету не меняло: крупнейший в России дистрибьютор видеоигр процветал на распространении консолей и картриджей, легальность происхождения которых вызывала изрядные сомнения.

Тогдашних небожителей игрового мира — японские корпорации Nintendo и Sega — это обстоятельство изрядно смущало и в 1992 году, когда годовой оборот Steepler составлял 12 млн долларов США, и в 1993-м, когда он превысил 48 млн долларов. Годом позже оборот достиг 140 млн. долларов (75 млн приходилось на игровые продажи) и японцы отбросили щепетильность: сначала на полки магазинов Steepler проникла 16-битная консоль Mega Drive (в Россию она поставлялась двумя путями — либо по цепочке посредников, включавших концерн Nissho Iwai и местную фирму «Форрус», либо через сингапурских дилеров), а вскоре там же обосновались 16-битная Super Nintendo (SNES) и 8-битная портативная система Nintendo Game Boy. Война за покупателя, которую Sega и Nintendo вели на всех мировых рынках, ненадолго выплеснулась на российский оперативный простор.

Пострадал тогда журнал «Видео-Асс Dendy: новая реальность», выпускавшийся по заказу стиплеровцев издательским домом «Видео-Асс» Владимира Борева. Редакция под руководством Валерия Полякова — инженера оборонного концерна «Алмаз-Антей» и автора первого в СССР сборника статей о PC-играх — несколько месяцев кряду объясняла читателям превосходство Mega Drive над 8-битными приставками, но после старта продаж Super Nintendo оказалась в ситуации, когда материалы о Mega Drive требовалось задвигать на задворки журнала, освобождая первые полосы под бравурные перечисления достоинств SNES.

«У вашего приятеля Сега. А вы, разумеется, счастливый обладатель Супер Нинтендо. Но приятель никак не хочет признать превосходство вашей приставки. Он выдвигает доводы, что, мол, на Сеге есть Streets of Rage, автогонки Lotus и даже Street Fighter. Но вы подготовили такой аргумент, что ваш друг тут же признает свое поражение в споре и посыпает голову пеплом. Это суперигра века в формате 16 бит — BATMAN RETURNS. Три игры в одном картридже. Крутейший боевик с элементами файтинга и автогонками».

Анонсы такого плана в журнале, еще недавно славословившем сеговского синего ежа Соника, геймеров, мягко говоря возмутили; Валерий Поляков показывал мне мешки писем в защиту Sega, несправедливо «забытой» редакцией.

Нинтендовская 16-битная консоль действительно была мощнее в техническом отношении: ее игры великолепно выглядели и, что немаловажно, еще лучше звучали. Благодаря аудиочипу, совместно разработанному Nintendo и Sony, музыку таких авторов, как Ясунори Мицуда (Chrono Trigger), Кэндзи Ямамото и Минако Хамано (Super Metroid), Нобуо Уэмацу (Final Fantasy) и Джон Уильямс (Super Empire Strikes Back) невозможно было представить в играх для сеговской консоли. Хотя и там композиторы старались выжимать максимум из менее продвинутого звукового процессора, достигая порой впечатляющих результатов, — как Юдзо Косиро в Streets of Rage 2, Томми Талларико в Cool Spot или Говард Дроссин в Comix Zone.

Однако SNES при всех достоинствах на старте продаж в России стоила дороже, чем оригинальная Mega Drive: 420 тысяч неденоминированных рублей против 398 тысяч. Вдобавок Mega Drive бесплатно комплектовалась выдающейся игрой Sonic 2 или, по выбору покупателя, спортивным симулятором Evander Holyfield’s Real Deal Boxing (мне как раз достался Соник и я не устаю шутить, что при выборе картриджа с боксерами дальнейшая жизнь могла сложиться совсем иначе). Еще меньше ударяли по кошельку клоны сеговской консоли — Kenga Mega Ken, стоившая 316 тысяч рублей и Dendy Pro 16 Bit (298 тысяч). Пока на американском рынке Sega с Nintendo агрессивно теснили друг друга, в России консольная война сравнительно быстро выдохлась: из-за существенной разницы в цене платформы разошлись по разным нишам. Ключевого для западной молодежи 1990-х вопроса «Соник или Марио?» перед большинством здешних покупателей просто не стояло; дилемма формулировалась иначе: взять «родную» Mega Drive или всё-таки ее клон, а на сэкономленное добавить пару картриджей?