Александр III. Заложник судьбы - Нина Павловна Бойко

закидают грязью. Подчас руки опускаются, хочется проситься вон, и если бы не присутствие отца при армии, я бы давно это сделал. Не думаю, что мне грешно думать о своей репутации, она мне, может быть, более чем кому-либо нужна, и потерять ее из-за бездарности и глупости главнокомандующего мне бы не хотелось».

Написал отчаянное письмо отцу, предлагая ему взять на себя верховное командование: «Что ни говори, в полевом штабе царствует полный хаос… Прости мне, милый па, но теперь – твой долг перед войсками и Россией».

Однако император смог критически отнестись к своему полководческому дару. Сам же цесаревич твердо и добросовестно командовал Рущукским отрядом, прикрывая левое крыло русской армии от Мегмета-Али.

XXVII

Энтузиазм, с которым добровольцы отправлялись на помощь братьям-славянам, улетучивался. Вместе с лишениями, кровью и страданиями пришло понимание, что воевать приходится с умным, хорошо вооруженным противником. Да и настроение местного населения не всегда оправдывало изначальный оптимизм русских спасителей. «Не знаю, что будет дальше, но до сих пор болгары не вызывают моей симпатии, – признавался лейб-медик Сергей Петрович Боткин. – Нужно сказать, что большой радости и гостеприимства русским они не показывают». Зато плененные враги вызывали его симпатию: «Турки – народ крепкий и много у них красивых; без всякого сомнения, они смотрятся гораздо интеллигентнее и даже добродушнее наших братушек».

Профессор Боткин был не одинок в своей оценке болгар и турок, в письме другого участника боевых действий говорилось: «От солдата до генерала вы только и слышите, что не стоят бра-тушки понесенных трудов и пролитой крови наших воинов… Изобилие замечается у болгар во всей жизненной обстановке, а спроси чего-нибудь у них – один неизменный ответ: “Нету, братушка!. ”»

Александр высказался еще категоричней: «Все Балканы не стоят жизни одного русского солдата!»

XXVIII

Перевал Шипка шел по узкому отрогу главного Балканского хребта, постепенно повышаясь до горы святого Николая, откуда дорога круто спускался в долину. Растянувшись по перевалу на несколько верст, русское воинство подвергалось перекрестному огню с соседних высот, и все-таки было необходимо удерживать этот проход, чтобы группировки Сулеймана-паши и Мехмета-паши не могли соединиться. Был убит близкий родственник Долгорукой, она написала царю, чтобы он вызвал резервы, но Александр II ей ответил: «Резервы истощены…»

Турки несколько раз безрезультатно шли в наступление на Шипку, и когда стало ясно: осада затянется, Мехмет-Али начал наступление на Рущукский отряд. 9 августа главнокомандующий русской армией телеграфировал цесаревичу: «Будь готов встретить неприятеля».

Рущукский отряд к тому времени увеличился до 76 тысяч человек, и позиции растянулись от Дуная до Балкан. 20 августа разведчики донесли Александру: Мехмет-Али с главными силами движется на разгром 13-го корпуса, прежде чем к нему подоспеет 12-й корпус великого князя Владимира.

Отдав приказ по войскам, Александр перенес свой штаб в Копровицу, где должен был сосредоточиться 13-й корпус под командованием генерала Дризена. Но Дризен застрял в тесном ущелье, забитом повозками с ранеными, и на пути стотысячной турецкой армии оказался лишь штаб цесаревича с небольшим казачьим конвоем! Офицеры суетливо обговаривали варианты безопасности Александра, но он оборвал:

– Вы словно забыли об оставленной армии!

Отправил по всем направлениям казачьи разъезды, чтобы проверили сведения, и оказалось, что панику посеяла банда черкесов. Вскоре в Копровицу подошли войска Дризена. «Только благодаря спокойной распорядительности командующего великого князя Александра Александровича, войска Рущукского отряда смогли сохранить полный порядок и осуществить сложный фланговый маневр практически незаметно для противника. Недаром знаменитый фельдмаршал Мольтке считал маневр Рущукского отряда одной из лучших тактических операций ХIХ века» (С. Назаревский).

Сосредоточив оба корпуса на небольшом участке фронта, Александр ожидал наступления турок. 9 сентября разгорелся бой под местечком Чаиркой, где войска цесаревича одержали серьезную победу, имевшую несколько важных последствий. Во-первых, на следующий день после поражения началось отступление турецкой армии, стоящей против Рущукского отряда, и таким образом в один день противник потерял всё, чего с большими жертвами смог добиться за август месяц. Во-вторых, генерал Мехмет-Али, обвиненный в поражении, был смещен, а его место занял Сулейман-паша, значительно уступавший предшественнику в тактическом искусстве. Сократилась и общая численность неприятельской армии, из которой были выведены египетские войска, не проявившие стойкости и склонные к паническому бегству.

За руководство войсками в этом сражении цесаревич был награжден орденом св. Владимира 1-й степени. Писал Победоносцеву: «Благодарю Вас, добрейший Константин Петрович, за Ваши длинные и интересные письма, которые меня очень интересуют, так как, кроме газет, мы ничего не получаем из России, а в частных письмах не все решаются писать правду. Но Вас, конечно, более интересует знать, что делается у нас. Как Вы знаете, одновременно с большими успехами на Кавказе (усмирил Абхазию и Дагестан наместник Михаил Николаевич, – Н. Б.) были, хотя и не столь блестящие, маленькие успехи и под Плевной, где заняты были новые, весьма важные для нас позиции. Теперь, кажется, можно надеяться на полный успех под Плевной, но когда она сдастся – это решительно невозможно сказать и зависит от количества продовольствия, которое турки имеют в городе. Прорваться они не могут, и если даже удалось бы им это сделать, то с громадной потерей и не много бы их ушло оттуда.

Теперь главный вопрос, что успеем мы сделать в нынешнем году и до чего довести в этом году кампанию. Что всего более нас беспокоит – это продовольствие армии, которое до сих пор еще шло кое-как, но теперь с каждым днем становится все более и более затруднительным, а фуража для кавалерии уже нет в Болгарии, и приходится закупать всё в Румынии, откуда доставка весьма затруднительна. Вам, конечно, известно существование жидовского товарищества для продовольствия армии; это безобразное товарищество почти ничего не доставляло войскам, а теперь почти уже не существует, но имеет сильную поддержку в полевом штабе.

Что касается моего отряда, то ничего нового, к сожалению, не могу Вам сообщить: стоим мы на месте и ничего не можем предпринять до окончания дела под Плевной, и все наши резервы пошли в дело под Плевну, где теперь сосредоточена армия до 130 тысяч, вместе с румынами. Хотя мы живем в Болгарии и принадлежим к действующей армии, а почти ничего не знаем, что делается в Главной квартире, а если что узнаём, то совершенно случайно от приезжающих оттуда, и то очень мало. Кажется, тот же сумбур и отсутствие всяких распоряжений продолжается, как и вначале, да и не может быть иначе при тех же условиях и с теми же личностями.

Да, невесело будет здесь