Выбор - Шелли Брэдли

Это был удар ниже пояса.

— Иди нахуй, Лиам. Я серьёзно.

— А, понятно. Ты ожидал, что я буду сочувствовать тебе, бедняжка. Ты хотел, чтобы я пожалел тебя и подтвердил твои чувства. — Он усмехнулся. — А как насчет того, чтобы вместо этого отрастить пару яиц? Когда я звонил тебе несколько недель назад, чтобы рассказать о своих проблемах с Рейн, разве ты не это мне сказал?

Да, он так и сделал.

— Ты наслаждаешься этим, не так ли?

Совсем наоборот.

— Мне грустно, что человек, которого я всегда уважал, ведет себя как трус. Ты до смерти боишься признаться, что хочешь Хэвенли в своей жизни. Это самая большая проблема из всех.

Красная пелена затуманила его зрение. Еще больше его раздражало то, что Лиам не ошибся. Еще одно слово, и они бы подрались.

— Пошел ты и все это дерьмо к черту. Ты не знаешь…

— Конечно, знаю. Я был там, помнишь? — На мгновение обоих мужчин окутала тишина.

— Я точно знаю, что произошло, почему ты тот самый мужчина — и доминант — который есть сейчас. Не пора ли тебе остановиться?

— Не пора ли тебе перестать швырять суровую правду мне в лицо?

— Ты не умер в тот день. Почему бы тебе не принять тот факт, что ты все еще жив?

Но Сет услышал более чем достаточно. Он толкнул Лиама назад так сильно, чтобы тот врезался в стол. Не говоря больше ни слова, он повернулся спиной и направился к входной двери.

Лиаму все же удалось ранить его своим прощальным выстрелом:

— Ничего из того, что произошло, не было твоей виной, Сет. Ты упускаешь свой второй шанс. Проснись и пойми это, пока не слишком поздно.

Бек налил себе кружку свежего кофе, желая чего-нибудь покрепче. Здесь, в Вегасе, было почти пять часов, а он в отпуске. Ему следовало расслабиться, черт побери. Вместо этого он был зациклен на Хэвенли. Что она сейчас делает? Он надеялся, что она не была голой и не раздвигала ноги для Сета, пока он трахался с ней. Вернется ли он с рождественских каникул и не обнаружит ли, что Хэвенли уже не так невинна? Если это случится, ему некого будет винить, кроме самого себя. Он предпочел держаться на расстоянии. Да, для ее же блага, но теперь он заплатил слишком высокую цену за то, что спрятал своего внутреннего Дома и стал джентльменом.

Иисусе, может, ему найти выпивку…

Бек встал, прошёлся и выругался. Если Сет трахнется и свалит, он поможет Хэвенли собрать осколки — после того, как закопает тело ублюдка.

Если же Сет еще не прикоснулся к ней… Что ж, Бек уже задавался вопросом, как долго он сможет сопротивляться искушению, когда так отчаянно жаждал ее.

Едва слышные шаги по деревянному полу заставили его обернуться и посмотреть на Глорию. Она стояла в дверях, сонная и растрепанная, ее короткие рыжие волосы торчали во все стороны. Она прищурилась от заходящего солнца, льющегося через ее окна, выходящие на запад. У нее были тонкие морщинки вокруг глаз, которых не было несколько лет назад, но она не выглядела на четырнадцать лет старше него. С другой стороны, у неё никогда морщин не было. Глория платила лучшим пластическим хирургам, чтобы оставаться молодой. В ее работе это было необходимо. И она была прекрасной силой, с которой приходилось считаться.

— В котором часу ты подъехал? Почему не разбудил меня, когда пришел? — хриплым тоном спросила Глория.

Бек в два шага преодолел расстояние между ними и обхватил руками крошечную "динамо-машину".

— Около двух часов назад.

— Я действительно рада тебя видеть, — с довольным вздохом она провела губами по его щеке, а затем направилась прямо к кофейнику: — Я чертовски ненавижу утро.

Спасибо Господу, Глория была такой же дерзкой, как и всегда.

Он рассмеялся:

— Солнце вот-вот сядет.

— Ну, для меня это уже утро.

— Вот почему я не разбудил тебя, когда вошел. Я так и думал, что ты сегодня будешь работать. Счастливого Рождества, дорогая.

— И тебе Счастливого Рождества, большой, привлекательный жеребец. Я рада, что ты здесь.

— Я тоже. — Он снова притянул ее ближе и опустил подбородок ей на макушку, вдыхая ее знакомый запах. Он чувствовал себя уютно и по-домашнему и упивался столь необходимым ему покоем. — Бери стул, и я налью тебе чашку кофе.

— Уже балуешь меня?

— Ты баловала меня годами, — заметил он, выгнув бровь, когда наполнил ее кружку дымящимся варевом и протянул ей.

Когда он сел за стол напротив нее, она сделала глоток и застонала. Кофеин ударил по организму, и она устремила на него пронзительный взгляд:

— Так что же происходит в Лос-Анджелесе?

— О, как обычно… Кровавые артерии весь день и чертовы задницы всю ночь.

— Какая-нибудь чертова задница особенно привлекла твое внимание в последнее время?

Он понятия не имел, как объяснить, что взрослый садист влюбился в девственницу.

— Да… и нет. Это сложно.

Она сделала еще глоток из своей кружки:

— Очевидно. Или ты бы поговорил со мной, когда та, кем бы она ни была, начала пробираться тебе под кожу несколько недель назад.

Конечно, Глория знала. Она всегда была способна читать его.

Пока Бек пытался понять, что сказать, его прервал стук в дверь. Глория обернулась на звон ключей и скрип петель.

— Ты проснулась, детка? — крикнул мужчина.

— На кухне.

Глаза Глории загорелись, и она встала.

Когда Бек встретил этого мужчину в ее жизни, на прошлое Рождество, он сразу знал, что она может влюбиться в него.

Бадди вошел на кухню, и она обняла мужчину лет пятидесяти в джинсах, чьи волосы отдавали больше цветом соли, чем перца. Борода у него была такая же. Глория всегда предпочитала мужчин учтивых и эффектных. Забавно, что она в конце концов отдала свое сердце тихому, скромному водопроводчику. Но они идеально дополняли друг друга.

Почти подростковый восторг промелькнул на ее лице, прежде чем вошедший нежно поцеловал ее. Бек поймал себя на том, что завидует их близости.

Бадди поднял голову, все еще обнимая Глорию:

— Привет, Кен. Как твои дела?

— Хорошо, мужик, — Бек встал и протянул руку. — Так ты все еще встречаешься с моей женой?

— Да. Надеюсь, у тебя с этим все в порядке.

— Если ты делаешь Глорию счастливой, то, черт возьми, да.

— Кстати, Кеннет, это мне напомнило… — Глория усмехнулась, заставив Бека поморщиться. Она называла его так только тогда, когда надрывала ему яйца. — В прошлом месяце была восемнадцатая годовщина нашей свадьбы, и что я получила? Ни цветов, ни открыток. Даже телефонного звонка не было. И не думай о сексе. Ты уже много лет не трахал мне мозги.