Комдив. Ключи от ворот Ленинграда - Олег Таругин

– Климент пусть тебя не волнует, сам разберусь, – усмехнулся вождь. – Ладно, Лаврентий, работай. Это не значит, что я окончательно поверил всему этому, но проработать твою версию нужно досконально. Чтобы ни одного неразрешенного вопроса не осталось! Разумеется, не в ущерб всему остальному, ты знаешь, о чем я. Работы у тебя много, а заменить некем. Иди. Хочу немного подумать…

Лужский рубеж, 12 августа 1941 года

Возможно, полковник Эрхард Раус сильно хотел получить Рыцарский крест за захват позиций на Луге[24] (о котором он, впрочем, пока даже понятия не имел по вполне понятным причинам). Возможно, просто не воспринял всерьез неудачу «бранденбургов» или недооценил силы защищавших мост русских – этого получавший данные с передовой практически в том самом недавно помянутом «режиме реального времени» Кобрин не знал. Но, как бы там ни было, Раус двинул вперед все имеющиеся у него силы, все еще надеясь с ходу захватить Ивановское и закрепиться на восточном берегу.

Фронтальная танковая атака при поддержке пехоты успеха не добилась: пока маневренные БТ имитировали встречный бой, короткими атаками и отходами завлекая противника в глубь наспех подготовленной обороны, наводчики ПТО и превращенных в огневые точки «двадцать восьмых» не спеша разобрали цели. И открыли огонь с дистанции гарантированного поражения. Потеряв в первые же минуты боя пять машин, немцы откатились назад… оставив в предполье еще три панцера. Тонкая броня чешских танков не могла противостоять ни снарядам сорокапяток, ни тем более семидесятишестимиллиметровых Л-10 средних танков – и те, и другие порой пробивали вражеские машины буквально навылет. Пехоте закрепиться тоже не удалось, тем более без поддержки брони это теряло всякий смысл.

Дождавшись, пока танки отойдут, снова заговорили немецкие пушки, пытаясь нащупать позиции противотанкистов и поразить вкопанные в землю Т-28. Но, как и в первый раз, без существенного успеха. Не удалось повредить ни одного танка, а пехотинцы переждали короткий артналет в окопах, отделавшись несколькими ранеными, которых тут же переправили на ту сторону. Зато в ответ из-за реки прилетело с полтора десятка крупнокалиберных осколочно-фугасных гранат – привет от одного из дивизионов гаубичного артполка.

Первые снаряды старательно перепахали поворот шоссе, буквально в клочья разнеся потерявший ход фашистский танк, в бою всего лишь потерявший гусеницу. Второй залп лег дальше – многометровые фонтаны поднялись над верхушками придорожных деревьев: корректировщик, оседлавший одну из ажурных арок моста, старался, как мог. Несколько попаданий оказались весьма удачными. Близкие разрывы перевернули и подожгли пару бронетранспортеров, а один из последних «чемоданов», с журчанием пронесшийся над мостом, видимо, угодил в боекомплект немецкого орудия, поскольку на этот раз рвануло куда сильнее, и над лесом лениво поднялся здоровенный клуб темно-серого дыма. На этом «контрбатарейный» артналет закончился: Кобрин берег боеприпасы, прекрасно понимая, что вскоре, когда к реке подойдут основные силы ТД, они понадобятся куда как сильнее.

После короткой передышки фрицы атаковали снова. На этот раз под прикрытием минометных батарей, буквально засыпавших русские позиции минами. У наводчиков 8-cm Granatwerfer 34 дело, к сожалению, пошло лучше, чем у стрелявших с закрытых позиций артиллеристов: миномет – не пушка и стреляет быстрее, и времени для развертывания нужно куда меньше, и огонь корректировать проще. Пока смертоносные чугунные капли с душераздирающим воем падали вниз, заставляя советских бойцов вжиматься в землю, и рвали осколками щиты противотанковых пушек, вперед двинулись танки. Мехводы выжимали из движков все возможное, пытаясь проскочить простреливаемый участок, прежде чем русские канониры успеют открыть прицельный огонь. Кроме того, часть мин оказалась дымовыми Wgr. 34 Nb., и клубы мутного серо-белого дыма затянули позиции, мешая наводчикам. Идущие с флангов бронемашины сразу же развернулись в сторону ПТО, намереваясь уничтожить их раньше, чем русские артиллеристы успеют выбить большую часть танков. Основная же часть вместе с пехотой двинулась по дороге и обеим обочинам прямиком к мосту.

И все же вторая попытка тоже серьезным успехом не увенчалась. Несмотря на дымовую завесу, добраться до линии окопов не удалось, хоть на этот раз они и продвинулись гораздо дальше. Стреляя с коротких остановок, немцам удалось подбить два БТ и повредить механизм поворота башни одному из Т-28. Несколько панцеров, укрываясь за дымом и корпусами подбитых товарищей, подавили огнем и гусеницами противотанковую батарею левого фланга, обслуга которой и без того понесла серьезные потери от минометного обстрела. Казалось, победа близка. Еще одно, последнее усилие – и проклятые Иваны дрогнут, не в силах и далее сдерживать неукротимый натиск немецкой брони. Приободрились и атакующие вместе с танками пехотинцы, с первых же минут боя отставшие от идущих на максимальной скорости боевых машин, а затем прижатые к земле пулеметами.

Но, как выяснилось буквально через полминуты, только казалось…

Командиры трех последних БТ, грамотно используя преимущество своих машин в скорости и маневренности, ударили оттуда, откуда фашисты опасности уже не ожидали – со стороны погибшей батареи. Пройдя вдоль кромки леса и смешавшись с вражескими танками, били с минимальных дистанций, практически в упор: в борт или корму. Промазать с такого расстояния было просто немыслимо, вот они и не промахивались. И тут же снова срывались с места, меняя позицию, прикрываясь от ответного огня только что подбитыми противниками. Наводчики «двадцать восьмых» и уцелевшие сорокапятки тоже вносили свою лепту, стреляя настолько быстро, насколько вообще возможно успеть перезарядиться и прицелиться. Стиснутое с флангов лесом, пересеченное рекой узкое дефиле занавешивалось все новыми и новыми столбами дыма – уже не серого, химического, от горящего дымсостава, а иссиня-черного, чадного, бензинового. Внезапно оказавшаяся в буквальном смысле под гусеницами пехота не выдержала первой – если от ружейно-пулеметного огня еще можно укрыться, вжимаясь в землю или прячась в складках местности, то как спастись от обезумевших russische panzer?! Того гляди, так в землю вожмут, что уже и не встанешь… А не попадешь под траки, так из пулемета достанут – от танка на ровной местности не убежишь, как ни старайся…

Не дожидаясь приказа, гитлеровцы начали отступать, где поодиночке, где сразу целыми группами. Передвигались кто ползком, кто короткими перебежками, надеясь успеть отыскать новое укрытие раньше, чем противник это заметит и перенесет огонь. Отходили организованно: доблестных солдат победоносного Вермахта ведь обучают не только атаковать, но и грамотно отступать. Временно, разумеется, исключительно для перегруппировки и подготовки новой атаки…

Вот только когда из-за реки вдруг захлопали минометы, на сей раз советские, хоть и схожего калибра, пехотинцы просто побежали, мгновенно позабыв про любой «организованный отход» и не дожидаясь, пока большевики успеют как следует пристреляться. Первые мины упали с перелетом, но опытные наводчики внесли поправку, и следующая серия легла точно по цели, поднимая на шоссе и по обочинам подсвеченные короткими всполохами дымно-пыльные кусты разрывов. После чего минометная батарея заработала с завидной скоростью, словно исполинская скорострельная пушка: когда взрывается, раскидывая комья земли и жужжащие иззубренные осколки, первая мина, вторая уже переваливает верхнюю точку баллистической кривой, а третья как раз скользит вниз по стволу к жалу ударника…