Соблазнить дьявола - Лиз Карлайл

– Посмотрел бы ты на мои колени, – пробормотал маркиз.

Аласдэр осторожно прикоснулся к шишке.

– Болит?

– Уже… – Девеллин икнул, – нет.

– Что у тебя в бокале, старина?

Девеллин засмеялся, но ему стало очень больно.

– Как там говорят древние шотландцы твоей бабушки, Аласдэр? Виски не лечит простуду…

– Но много приятнее большинства лекарств.

– Вот именно.

Кивнув, маркиз заметил, что коллекция охотничьих картин на стенах теряет резкость. То ли по причине выпитого им, то ли от контузии, точно он не мог бы утверждать.

Аласдэр сел рядом с другом.

– Ханиуэлл говорит, ты споткнулся и разбил голову. Это правда?

– Не совсем, – засмеялся Девеллин. – Прошлой ночью мне нанесли визит. Черный Ангел. Эта шишка, полагаю, могла быть маленьким любовным ударом.

– Дев, у тебя действительно контузия. Ты хочешь сказать, что Ангел позвонила в твою дверь и впорхнула к тебе, чтобы доставить удовольствие? Потом стукнула по голове канделябром и удрала? Что она похитила на этот раз?

«Мою душу», – подумал маркиз.

– Ничего, Аласдэр. Все происходило в моей спальне. Проснувшись, я увидел женщину, которая стояла у туалетного стола.

– Она вломилась в дом? Господи, что за наглая баба!

– Мягко сказано. – Девеллин начал быстро трезветь и очень сопротивлялся такому чуду.

– И что же ты сделал, когда поймал ее?

– Тебе лучше не знать, – ответил маркиз. – Налей мне, пожалуйста. И выпей сам, если для тебя не слишком рано.

– Конечно, рано, – сказал Аласдэр, подходя к графину. – Даже для меня.

– Значит, твоя голова не болит так, словно тебе раскроили череп, – ответил маркиз. – Иначе ты радовался бы всему, что успокоит боль.

– Просто расскажи мне, что случилось, – приказал Аласдэр, наполняя бокал.

Девеллин с большой осторожностью снова откинул голову на спинку кресла.

– Я не совсем уверен… – сказал он, дожидаясь, пока спальня перестанет кружиться, – но думаю… если честно, я ударился о спинку кровати.

– Боже мой, Дев! Что ты делал?

– Помнишь трех французских девиц?

– О Господи! – простонал Аласдэр. – И она… тебе позволила?

– Большой торговли не было.

– Господи Иисусе!

Пожав плечами, Девеллин взял шелковую сумку, лежащую рядом с пепельницей, и достал оттуда маленький серебряный молоток.

– Есть другая вероятность. – Он повертел его в руках, изучая странно вырезанный боек. – Она ударила меня этим. Так считает Фентон.

– Ты сказал ему про Черного Ангела?

– Не вижу необходимости всех просвещать. Я сказал, что это был вор. Фентон обнаружил на ковре сумку и молоток. Что-то вроде инструмента взломщика. Но я не верю, что меня стукнула она. Во всяком случае, не этим.

Аласдэр забрал у него молоток и сунул в шелковую сумку.

– Дев, – задумчиво произнес он, – вероятно, мне следует разыскать Сиска?

– Не беспокойся. Он теперь не нужен. Руби, все принесла.

– У тебя галлюцинации. Ее зовут не Руби. Полагаю, нам лучше позвать доктора, чтобы он взглянул на твою шишку.

– Я в твердом уме и памяти, Аласдэр, – сказал маркиз, сунув руку в карман халата. – Утром я проснулся и увидел свои вещи на туалетном столе. – Он ловко открыл медальон с миниатюрным портретом Грега.

– Дьявол побери! – воскликнул Аласдэр и вскочил с места. – Тенби должен это узнать.

Но маркиз схватил друга за воротник сюртука и заставил сесть.

– Ни слова, – грозно приказал он. – Ни писка. Ни шепота, ни ликования. Ни звука, Аласдэр, если тебе дорога твоя жизнь!

Тот сбросил его руку.

– Попробуй, Дев. Но я знаю, что ты всегда стреляешь, чтобы ранить.

– На этот раз я сделаю исключение.

– Почему? Какое значение имеет Тенби?

– Это личное.

– А наш вчерашний обед был тоже личным? – вызывающе осведомился Аласдэр. – Не могу понять, Дев, кем ты больше увлечен, мадам Сен-Годар или Руби Блэк?

Даже в пьяном состоянии Девеллина почему-то странно поразило утверждение друга. Ему было невыносимо слышать эти два имени вместе. Сидони – это свет. Руби – тьма. Она видела черную сторону мужчины. Она, словно дикое животное, чующее опасность, сумела почувствовать его жажду и отчаяние. Девеллин надеялся, что теперь, получив наконец эту женщину, он сможет забыть ее раз и навсегда.

Но вряд ли забудет, верно? Он знал ответ и уже боялся его. Не физическую боль он пытается заглушить алкоголем. Свое ненасытное желание. Он снова хотел ее. Он может взять Руби Блэк тысячу раз, но что-то темное в ней все равно будет звать его.

Аласдэр тихо кашлянул. Маркиз поднял голову и лишь теперь понял, что друг принес конверт. Хороший повод закончить с ним разговор о женщинах.

– Что это у тебя, старина?

– В общем-то, причина моего столь раннего визита. Я нашел это вчера на своем письменном столе.

Девеллин насторожился:

– Что же это?

– Письмо. Твоей матери, – с некоторым смущением признался Аласдэр.

– Моей матери?

– Помнишь, у твоего отца был римский динарий? Монета с головой Веспасиана?

– Из старой коллекции деда? Его хлам, да?

– Ты просто не имеешь обыкновения слушать, Дев. Возможно, это считалось хламом когда-то очень давно. Но уже в то время, когда твой дед путешествовал по Европе, собирая коллекцию, я думаю, он совсем не случайно приобрел несколько прекрасных вещей. И динарий с изображением Веспасиана, к счастью, лучшая из них.

– Неужели? – спросил Девеллин.

– Известно о существовании всего трех таких монет.

– Знаешь, Аласдэр, у меня почему-то возникло ощущение, что впереди поцелуй Иуды. Но ведь мы говорим только о кусочке металла.

Аласдэр поморщился.

– Уподоблять себя Христу – большая натяжка, Дев.

– Натяжка? – Маркиз возмущенно отодвинул бокал. – Ладно, продолжай. Что мать пообещала тебе?

Аласдэр опустил голову.

– Она собирается открыть дом на Гросвенор-сквер. И дает праздничный бал.

– Ну и что?

– Ну… в честь семидесятилетия герцога.

– Я знаю!

– Герцогиня считает, что пришло время избавиться от коллекции монет.