Дом с мезонином в наследство - Вера Колочкова

— Мам, а когда ты хочешь ехать? Надо ведь билет купить! – озабоченно проговорил Митя, быстро нарушив вновь возникшее за столом неловкое молчание. – Сейчас лето, не так–то просто это и сделать…

— Я обещала им, что приеду на днях. А билет мне Леня купит. Завтра съездит в город и купит. Да, Лень?

— Да без проблем… Тебе на когда, Тинк?

— Я думаю, на послезавтра.

— На самолет, на поезд?

— Да без разницы, Лёнь. Надо быстрее с этим покончить, чтоб ребята там не волновались…

— Ой! Мама! – громко вдруг вскрикнула Маринка, схватившись за свой живот.

— Что?! – Тут же прозвучал ей в ответ дружный слаженный хор из мужских–женских голосов. Даже лица у всех на секунду стали вдруг одинаково перепуганными, глаза одинаково вытаращенными, рты одинаково открытыми…

— Ой, ну чего вы так перепугались–то? – дала им отмашку маленькой ручкой Маринка. – Да ну вас…Просто он меня ножкой подопнул под ребро так больно…

— Ты это… — полушутя–полусердито погрозил ей пальцем Лёня. – Ты давай–ка, матушка, завтра в роддом приходи! Раз срок наступил, вот и приходи! Чего зря рисковать? Тина, скажи ей!

— Да все будет хорошо, Лёнь, не волнуйся! Мне вот внук мой сказал сегодня, чтоб я не волновалась, что он готов почти… — улыбнулась ему успокаивающе Тина.

— А–а–а… Ну, раз внук сам сказал… — уважительно–насмешливо произнес Леня и тоже улыбнулся ей широко и понимающе, подумав при этом – нет, никогда, никогда не постареет по–настоящему эта женщина…

— Кстати, ребята! У меня к вам просьба одна! Может, назовем его Антоном? А? Марин, ты не против? – спросила Тина, дотронувшись кончиками пальцев до плеча невестки.

— Это как Чехова, да? — хлопнула в нее длинными белыми ресницами Маринка. – Вообще–то мы Сашей хотели назвать… Ну ладно, можно и Антоном! Тоже хорошее имя! Мить, назовем Антоном?

— Давай. Антоном так Антоном, — покладисто согласился Митя. – Тем более, что он уже наверняка заранее с бабкой своей об имени этом договорился…

Они засмеялись дружно, опять таки слаженным семейным хором. Только Олег не смеялся. Со странным чувством смотрел он на этих людей. Чему так радуются – совершенно непонятно! Ну, будет ребенок, подумаешь… Обычное житейское дело, куда от него денешься… Женщины беременеют иногда, бывает. Одного можно и завести, конечно. Хлопотно, правда… Но ребенок в семье нужен, как тут ни крути. Потому что без него не считается семья полноценной. А в успешной жизни все должно иметь полную, настоящую цену! Вчера вон приятеля одного встретил, так он ему порассказывал, через какие мытарства они с женой прошли, чтоб ребенка этого родить! Какие деньги пришлось бешеные заплатить…Да уж, чего только люди не придумывают, чтоб не отстать от этой системы полноценности – даже деньги за рождение детей платят! Тут уж, наверное, и не до разговоров с ребеночком еще не родившимся, когда он тебе в копеечку влетает. Небось не устроила бы сегодня теща бесплатный концерт с этими разговорами, если б заплатила за этого Митькиного ребеночка. И с Анькиным пузом так же вот носилась, когда та беременная ходила…

Да и вообще, не нравится ему эта теща, мать Анькина! Полоумная какая–то тетка. Вот все у нее наоборот! Училка всего лишь школьная, а позволяет себе такие порой вольности… Несуразица какая–то выходит. А в жизни все должно всему соответствовать! Раз ты бедная училка – так и будь обычным, прибитым жизнью синим чулочком, как тебе по статусу и положено. Такой будь, какую тебе зарплату нищенскую платят. А не веди себя так смело–свободно, будто ты бизнес–вумен успешная. Даже про свалившееся так неожиданно наследство не соизволила с ним переговорить, видите ли. Как будто и без того у нее денег водится – куры не клюют. Нет, точно полоумная…Да и вообще, все они тут такие, с прибабахом немного…

Выехали они из Белоречья только вечером. Пока в бане попарились, пока Анюта распрощалась с родственниками, уже и стемнело. Сонечка мирно спала на Анютиных руках, сложив кулачки на груди – умаялась за день. Олег молча вел машину, чуть наклонив красивой формы черноволосую породисто–кудрявую голову, взглядывал на дорогу исподлобья. Анюте показалось – сердится будто.

— Эй, ты чего такой загадочно–молчаливый сегодня? - тронула она его за плечо. – Расстроен чем?

— Да так… Досадно просто. Так я того мужика уламывал, чтоб он тебя на фирму свою взял… И все зря…

— Олег… Ну чего ты, ей богу! Сам же говоришь, они только открылись! Значит, у них работы невпроворот, и там надо дневать–ночевать сутками…

— Ну и что?

— Да ничего! Я говорила тебе уже – Сонечка маленькая еще! И грудная! Ей мать сейчас как никогда нужна! Ты думаешь, мне, что ли, не хочется работать пойти? Еще как хочется! Но… Нельзя пока…

— Ну, давай, превращайся в клушу, если тебе так хочется. Мне–то что, я как лучше сделать старался…Только не спохватись потом. Хотя не понимаю я этого, Аньк! Ведь вполне твоя мать может с Сонечкой посидеть! Ну, съездит она за своим наследством на пару дней…Кстати, что там хоть за наследство такое, я не понял?

— Там дом…

— Дача, что ли?

— Нет, не дача. Я так понимаю, особнячок какой–то. Мама же с мужем своим юридически не разводилась, вот теперь там и образовалось после его смерти трое наследников. Его дети и она. И ей, выходит, положена от этого особнячка одна законная треть.

— Ну, правильно… Так эти самые дети, значит, и приезжали наследство делить?

— Ну да…

— Погоди, Анька. Что–то я все равно не врубаюсь. А почему тогда их Митька братом да сестрой назвал?

— Потому что они наши брат и сестра. Двоюродные. Потому что их мать - мамина родная сестра.

— У–у–у… Вон оно в чем дело. Племянники, значит, тетушку обобрать решили… На родственных чувствах сыграть… Что ж, это и понятно. И не такое в жизни бывает. И сколько они ей отступного пообещали, интересно?

— Да ничего они ей как раз и не пообещали Эти наши брат и сестра не хотят ей ничего отдавать. Специально за ней сюда и приехали, чтоб сразу к нотариусу увезти. Чтоб она там отказную официально–собственноручно подписала. Так, говорят, положено юридически.

— Ну да… Конечно, конечно, положено так… — задумчиво подтвердил Олег, хищно–профессионально сузив глаза. – Именно к нотариусу, и именно официально–собственноручно… А она с ними не поехала, значит?

— Нет, не поехала.

— Ну что ж, молодец. Сообразила, значит. А то б они ее по дороге как раз бы и обработали, и в самом деле отказную бы подписала! Молодец… А сейчас она зачем туда рванула? Заявиться на свою законную долю? Так хоть бы у меня сначала проконсультировалась, что да как… Может, и я бы с ней съездил…

— Почему – заявиться? Нет. Она решила и впрямь этот отказ подписать.

— Как это? Ты что… Погоди, Аньк, я не понял… Зачем?!