Кошка Белого Графа - Кира Калинина

Поднялся визг, фрейлины окружили принцессу, и Кайса выпустила меня из рук. Я тихонько юркнула под сани, а когда все успокоилось, прошмыгнула в дом. С полчаса слонялась по пронизанным сквозняками коридорам со скрипучими полами и плесенью по углам. Наконец наткнулась на эйланцев, которые как раз устраивались в каморке под лестницей.

В приоткрытую дверь было видно, что оба успели скинуть шубы и искали, куда пристроить потертый кофр. Интересно, шкатулка с письмами тоже там?

Набравшись смелости, я вошла… И чихнула! До того силен был в комнате затхлый дух, да еще масляная лампа на краю обшарпанного комода сильно чадила.

Эйланцы бросили свое занятие и посмотрели на меня.

Граф Даниш сказал, что секретаря сопровождает слуга, больше похожий на воина из ланнской сотни. Теперь стало ясно, что он имел в виду. Компаньон кавалера Джеруча был одного с ним роста, но старше и плотнее — жесткое лицо, пронзительный взгляд, от которого так и тянуло поджать хвост и забиться в темный угол.

Кофр приятно пах морозной свежестью, и я подошла его понюхать. Кошки всегда так делают, верно? Эйланцы обменялись парой веселых реплик, вроде бы без угрозы. По-эйлански я знала от силы два десятка слов. "Спасибо", "пожалуйста", "мирного дня", "красивое платье"… Но о платьях эти двое точно говорить не станут.

Старший прикрыл дверь и набросил на петлю крючок.

Вот и осталась маленькая кошка один на один с парой крупных хищников! А в каморке даже спрятаться негде. Железная койка и продавленный пыльный топчан, такой низкий, что под него не втиснуться. Когда секретарь наклонился и с опасной усмешкой на губах протянул ко мне руку, я чуть на стенку не прыгнула.

Погладил!.. Ничего страшного, просто погладил.

Слуга щелкнул замками кофра, и на свет явился волшебный сундучок, а из сундучка — вяленое мясо, нарезанное тонкими ломтиками, с таким сильным запахом пряностей, что мне на несколько мгновений отбило нюх. Должно быть, знаменитый эйланский кехптир. Я и ела его, стараясь не дышать.

Слуга выделил мне два ломтика, еще два умял сам — после того, как предложил кавалеру Джеручу.

Тот покачал головой. Достал из небольшого саквояжа и поставил на комод шкатулку. Ту самую!

Я спешно проглотила последний кусочек кехптира — интересно, каков он на человеческий вкус?.. И вскочила на комод. Я же кошка, мне любопытство простительно. Ну же, кавалер! Ваш слуга угостил меня мясом, так и вы, будьте добры, откройте шкатулочку, покажите кошке, что внутри. Так, забавы ради.

Обошла вокруг, ткнулась в обитый медью уголок — и в голове у меня взорвалась шутиха…

Звон и боль! Я осознала, что лежу на полу, а кавалер сидит надо мной на корточках и качает пальцем перед носом.

— Глупая, глупая кошка, — выговаривал он по-ригонски. — Нельзя трогать королевский кладезь. Никому нельзя, кроме меня, заруби это на своем мокром розовом носике, поняла? Даже Ялуну нельзя, а он мой друг.

Он добавил что-то по-эйлански, потрепал меня по холке, как собаку, и поднялся.

Ялун поставил на комод дорожный лучезар и задул лампу. Извлек из кофра складную вешалку для одежды, аккуратно повесил на нее господский костюм. Цокнул языком на помятости, сбил ногтем соринку с рукава. Затем в его руках появилась щетка без щетины. Щетка скользила по ткани, и та становилась будто только из-под утюга, а соринки исчезали.

Сколько, оказывается, существует на свете полезной магии!

При падении я, кажется, ничего себе не ушибла — спасибо густому меху. Но от магической шутихи шумело в голове, и стук в дверь отозвался в затылке неприятными толчкам.

— Простите за беспокойство! — прозвучал девичий голосок. — Вы не видели кошку ее высочества?

— Мя-а-ау! — завопила я.

— Белка! Ты здесь? Откройте, слышите!

Эйланцы открыли.

Но сначала с быстротой молнии проделали несколько вещей.

Кавалер Джеруч бросил шкатулку обратно в саквояж, запер замок и поставил на него печать. Ялун же спрятал в кофр волшебный сундучок и лучезар, а прежде чем тот погас, успел стукнуть ногтем по колпаку масляной лампы. Фитилек лампы ярко вспыхнул. Клянусь, я видела, как с пальца слуги сорвались искры, пройдя прямо сквозь стекло!

Все эти действия были совершены в считанные мгновения — и Ялун распахнул дверь.

— Зачем кричать, прекрасный барышня? Кошка здесь, видеть? Сам приходил.

Он говорил по-ригонски хуже хозяина — или кто они там друг другу.

Кайса влетела внутрь, подхватила меня на руки и прижала к груди — я чуяла, как колотится ее сердечко.

Стало совестно. Бедняжка переволновалась, думала, меня мамонт в снег втоптал. Еще принцесса, небось, нагоняй ей дала за то, что не сберегла графский подарок.

— Я… Благодарю вас, господа, что позаботились о любимице ее высочества, — Кайса поглядела на кавалера Джеруча, на его слугу и попятилась. — Прошу простить за беспокойство. Мы пойдем…

— Я помогу, — кавалер решительно шагнул к фрейлине. — Позвольте. Кошка тяжелая. Хрупкая барышня не должна носить такой груз.

Кайсе не хотелось меня отдавать. Но еще меньше ей хотелось затевать спор, задерживаясь в тесной комнатке с двумя мужчинами, да еще чужеземцами. Тем более, что секретарь не стал ждать разрешения и потянул меня из ее рук. Кайсе осталось лишь уступить.

Наше шествие через весь большой запутанный дом напомнило мне эйланскую сказку про витязя-ворона и царевну-голубку. Тоненькая фрейлина шла впереди — феей, указующей путь герою. Следом шагал сам воин-спаситель с драгоценной ношей на руках. Придворные, слуги и жители дома, которых можно было легко узнать по старомодной одежде и неряшливому виду, провожали нас взглядами.

В какой-то момент Джеруч начал мурлыкать под нос мотив.

— Ой, кавалер, вы знаете "Песню о пропавшей невесте"? — оглянулась Кайса.

— Это наша, эйланская, песня, и верное ее название "Песня о погибшей невесте", — ответил Джеруч с усмешкой. — Но когда ее переводили на ваш язык, слова смягчили и изменили концовку. У вас невеста бабочкой улетает в луга, чтобы порхать и кружиться в вихре лета, храня свою девичью красоту от тягот семейной жизни. А у нас дева бросается в море со скалы, потому что пока жених был на войне, ее обесчестил богатый всадник. Она не смогла вынести мысли, что не сберегла для избранника свою чистоту.

— Какая ужасная история! — жалостливо воскликнула Кайса. Она обернулась, и стало видно, что ее глаза блестят слезами. — А что жених?

— Отрезал обидчику голову и принес на могилу невесты. Песня кончается тем, что он сидит под оливой, пьет горькое вино и оплакивает свою любовь. Но сейчас последние два куплета уже не поют. Все кончается гибелью невесты.

Кавалер снова усмехнулся — мрачно, едва ли не зло.

Кайса пробежала через комнаты, в которых хлопотали слуги и бездельничали гвардейцы, распахнула дверь в просторный зал.