Кошка Белого Графа - Кира Калинина

Только к концу я осознала, что разговор за столом принцессы шел на ригонском. Ее высочество изъяснялась бегло, с милым акцентом, иногда путала слова и окончания, но не думаю, что ей требовались дополнительные уроки — только практика.

Наконец обед кончился.

Прежде чем продолжить путь, принцесса пожелала написать пару писем.

Я чуть не подпрыгнула на месте. Вот оно!

Графиня Виртен попыталась ее отговорить:

— Стоит ли терять время? Мы и так задержались. Отослать письма вы сможете только из Альготы, с дипломатической почтой. Или вы намерены отправить курьера? По такому морозу?

— Нет, разумеется, — с досадой ответила принцесса.

— Так, может быть, лучше отложить письма на потом?

— Потом, — отрезала Камелиям, — мне будет некогда!

Когда половой вел нас по коридору, откуда-то сбоку, из-за деревянной стены донесся голос Даниша. Ему отвечал граф Скадлик. Слишком тихо — человеку точно не услышать. Даже я еле разбирала слова, и то лишь потому, что разговор шел на повышенных тонах.

— Только не говорите, что оказались в Лейре случайно, Даниш! — сипел Скадлик. — Знаю я вас! Думаете втереться в доверие к принцессе… Его величеству будет доложено о вашем самоуправстве!

— Вы полагаете, я тут без его ведома? — отвечал Белый Граф ледяным тоном, каковой и подобает владыке зимы. — Или вы хотели, чтобы невеста короля заплутала в снегах? Поэтому не сумели расчистить железную дорогу?

— Да как вы смеете, мальчишка!

Мы свернули за угол, и ответа Даниша я не услышала.

Ее высочеству предоставили комнату с большими окнами, подали писчие принадлежности. Я крутилась рядом, время от времени с подлинно кошачьей непосредственностью взбираясь на массивный письменный стол и заглядывая в бумаги.

Увы, ни одно из трех писем не начиналось словами: "Ненаглядный Фьюго, любовь моя…" "Милая мама", писала Камелия. "Драгоценная моя сестренка", "Дорогой брат". Как видно, у королей не в обычае обращаться к получателю по одному лишь имени.

Я прочла все, что смогла — вдруг настоящее послание спрятано между строк? — но ничего подозрительного не обнаружила. Принцесса описывала, как ее принимают в Ригонии: всюду собирается толпа, люди ликуют, словно у них праздник, выкрикивают имя своей будущей королевы. "А еще, — рассказывала Камелия, — мне подарили чудесную снежную кошку. Уверяю, вы такой никогда не видели, и сейчас она как раз помогает мне писать это письмо…"

Опять "подарили"!

Вручая меня принцессе, граф сказал: "Надеюсь, это милое создание скрасит вам тяготы пути".

Разве это не означало, что потом он заберет меня назад?

Закончив, принцесса свернула письма, и к каждому приложила маленький неброский перстень. На бумажных прямоугольниках расцвели синие печати. Кит на гребне волны — знак королевского дома Вайнора.

Затем ее высочество позвонила в колокольчик. Вошла Кайса, за ней графиня Виртен.

Когда принцесса велела позвать кавалера Джеруча, чтобы вручить ему письма, графиня заметила:

— К чему эти хождения туда-сюда? Пусть Кайса отнесет.

— Меня учили, — холодно проговорила Камелия, — что королевская почта не должна оставаться без присмотра. Ее надлежит передавать для хранения и отправки особо уполномоченному лицу в его собственные руки со всей надлежащей предусмотрительностью. А вы предлагаете мне нарушить это правило, доверив письма слабой неопытной девушке, на которую могут напасть, которую могут обмануть или отвлечь…

Щеки Кайсы заалели, она порывисто вздохнула, собираясь возразить. Однако раздумала и, пробормотав: "Бегу за кавалером", вылетела из комнаты.

Момент был серьезный, но я внутренне посмеялась над ее словами. Счастлив кавалер, за которым бегают такие хорошенькие барышни!

— Ваше высочество, — возмутилась графиня. — Вы же не думаете, что кто-то из нас может умышлять против королевского дома?..

Даниш говорил, она в родстве с герцогом Клогг-Скраппом.

— Мне не придется об этом думать, если я буду следовать заведенному порядку, — ответила принцесса. — И очень прошу, графиня, впредь не указывать мне, что делать.

Графиня Виртен выпрямилась, приняв оскорбленно-величественный вид:

— Простите, ваше высочество! Но как ваша гоф-дама я обязана заботиться о вашем благе…

— Будущая гоф-дама, — принцесса умолкла, давая графине осознать, что ее положение вовсе не так бесспорно, как она полагала.

Лицо почтенной дамы под слоем пудры и белил потемнело и изрезалось морщинами, до сих пор почти незаметными, ноздри гневно затрепетали.

Некоторое время спорщицы пронзали друг друга взглядами, затем будущая (или нет?) гоф-дама опустила глаза и склонилась перед дочерью короля. Я ей даже посочувствовала. Наверное, страх как обидно, когда тебя ставит на место худенькая девчонка, которой еще нет двадцати.

Вернулась Кайса. Вслед за ней вошел знакомый уже эйланец, строгий и безупречно почтительный. Со всеми положенными церемониями он принял из рук ее высочества письма, поставил на них собственные печати — зеленые, с почтовым голубем под защитой меча, уложил в плоскую шкатулку, покрытую вязью таких же печатей, и удалился.

Эти простые действия возымели поистине чудесный эффект.

— Вот теперь едем! — весело сказала Камелия.

Кайса побежала за шубами. Графиня устало улыбнулась.

Секретарь!

Надо успеть за ним!

Я прошмыгнула в приоткрытую дверь, слыша, как стучат, удаляясь, спорые мужские шаги — внизу лестницы, в передней, у дверей…

— Белка! Ты куда?

Меня погребло под грудой меха — это Кайса уронила шубы. Уверена, нарочно. Пока я выбиралась из мягкой ловушки, фрейлина успела изготовиться и приняла меня прямо в руки. Удрать от нее, не наделав переполоха, было уже невозможно. Я не стала и пытаться.

Позже.

Узнаю, в каких санях едет кавалер, и проберусь к нему.

Он — моя цель, теперь это ясно.

Опасно держать компрометирующие послания при себе, когда рядом фрейлины, служанки и очень настырная гоф-дама. Принцесса сама дала мне подсказку: ее почта хранится у особо уполномоченного лица под защитой магии, закона и внутреннего придворного распорядка. Всякий, кто посягнет на шкатулку с печатями, совершит преступление против вайнорской короны.

Почему бы любовным посланиям не лежать вперемешку с почтой членов королевской семьи? Да и кто надежнее сбережет письма эйланского принца, чем эйланский секретарь? Особенно, если кузен короля не возражает.

И все же не покидало чувство, будто я что-то упускаю…

На ночь остановились в изрядно запущенном, но большом поместье. Прибытие, как всегда, сопровождалось неразберихой. Почти три десятка санных карет и повозок с багажом, конные гвардейцы, придворные, желающие поскорей попасть в дом, слуги, сундуки, лошади, мамки… На этот раз переполох вышел больше обычного. Хозяевам взбрело на ум приветствовать высокую гостью фейерверком. В воздух запустили две шутихи. От огня, шума и свиста в небесах животные пришли в волнение. Третья ракета взорвалась на земле. С испугу один из мамонтов опрокинул повозку, чуть не затоптав кучера и слугу.