Сосны. Город в Нигде - Блейк Крауч

Сжимая хватку на дверной ручке, он ждал, чтобы медсестра Пэм заговорила снова, и когда она наконец это сделала, начал поворачивать ручку.

– Я знаю, что вы слышите мой голос, мистер Бёрк. Я стою прямо перед комнатой, где вы прячетесь. Вы в душе? Под кроватью? Может, стоите за дверью в надежде, что я слепо пройду мимо?

Она рассмеялась.

Щеколда вышла из паза.

Он был целиком уверен, что она стоит спиной к нему, лицом к комнате Беверли, но что, если нет?

– У вас десять секунд, чтобы выйти, а затем мое великодушное предложение анестезии истекает. Десять…

Он чуть-чуть оттянул дверь.

– Девять…

Три дюйма.

– Восемь…

Шесть дюймов.

Теперь он снова видел коридор, и первое, что бросилось ему в глаза, – это рассыпавшиеся по спине медсестры Пэм темно-рыжие волосы.

Она стояла прямо перед ним.

– Семь…

Лицом к двери Беверли.

– Шесть…

Держа шприц в правой руке, как нож.

– Пять…

Он продолжал отводить дверь назад, позволяя ей беззвучно поворачиваться на петлях.

– Четыре…

Остановил ее, не дав стукнуться о стену, стоя уже на пороге.

– Три…

Итан окинул пол взглядом, чтобы убедиться, что не отбрасывает тени, но даже если бы отбрасывал, эта мигающая люминесцентная лампа замаскировала бы ее.

– Два и один, и теперь я сердита. Очень-очень сердита. – Вытащив что-то из кармана, медсестра сказала: – Я в подвале, западное крыло; практически уверена, что он здесь. Жду вашего прибытия, прием.

Рация изрыгнула треск помех, и мужской голос отозвался:

– Понял, идем.

Теперь наркотик врезал по Итану во всю мощь, колени обмякли, зрение начало рывками сходить с рельсов, теряя четкость и двоясь.

Вот-вот здесь будет больше народу.

Нужно сделать это сейчас же.

Он твердил себе пошел, пошел, пошел, хоть и сомневался, что ему хватит сил или хотя бы присутствия духа.

Попятился на несколько шагов в комнату, чтобы удлинить разбег, сделал длинный, глубокий вдох и опрометью ринулся вперед.

Покрыв семь шагов за две секунды.

Врезался медсестре в спину на полном ходу, толкнув поперек коридора лицом в бетонную стену.

Жесткий, сокрушительный удар застал ее совершенно врасплох, и потому скорость и точность ее реакции изумили Итана. Выбросив правую руку назад, она вонзила иглу ему в бок.

Глубокая, пронизывающая, ослепительная боль.

Он попятился, кренясь на сторону на заплетающихся ногах.

Медсестра развернулась с залитой кровью правой стороной лица, принявшей на себя удар о бетон, замахиваясь шприцем, и бросилась на Итана.

Он бы мог постоять за себя, будь способен видеть хоть что-нибудь, но не видел ни черта – взор поплыл, перед глазами вспыхивали картинки, будто сильнейший приход от экстази.

Она сделала выпад, Итан пытался парировать, но неправильно оценил дистанцию, и игла пронзила ему левое плечо.

Когда медсестра выдернула шприц, боль едва не повергла Итана на колени.

Медсестра подстерегла идеальную позицию для пинка прямо ему в солнечное сплетение, и одна лишь сила удара швырнула его назад, к стене, попутно вышибив весь воздух из легких. Итан ни разу в жизни не ударил женщину, но когда Пэм снова устремилась вперед, не мог отделаться от мысли, с каким удовольствием вмазал бы правым локтем этой суке в челюсть.

Взгляд его был прикован к иголке у нее в руках, в голове пронеслось: «Только не это снова, Господи, умоляю!»

Он вскинул руки, чтобы защитить лицо, но они казались валунами. Медлительными и громоздкими.

– Держу пари, вы сейчас жалеете, что не вышли, когда я просила по-доброму, а? – бросила медсестра.

Итан с половинной скоростью нанес по широкой дуге крюк, от которого Пэм легко уклонилась, с молниеносной скоростью парировав прямым, снова сломавшим ему нос.

– Хотите снова иголочку? – спросила она.

Итан ринулся бы вперед, попытался бы свалить ее на пол, придавить своим весом, но идея стычки, учитывая иглу и его расстроенное восприятие, выглядела скверно.

– Я же вижу, что вы отключаетесь, – рассмеялась Пэм. – Знаете, а это и в самом деле вроде как забавно.

Итан силился скользнуть прочь от нее по стене, шаркая ногами, чтобы оказаться вне пределов досягаемости, но она дублировала каждое его движение, оставаясь перед ним и нацеливаясь для очередной атаки.

– Давайте-ка поиграем, – предложила Пэм. – Я буду тыкать в вас иголкой, а вы попробуйте мне помешать.

Итан сделал выпад, но боли не последовало.

Просто обманное движение – она с ним играет.

– А вот следующий, мистер Бёрк, будет…

Что-то ударило ее по голове сбоку с твердым тук!

Пэм рухнула на пол как подкошенная и застыла, а Беверли встала над ней в этом безумном мигающем свете, продолжая держать за ножки металлический стул, которым уложила медсестру Пэм, выглядя порядком шокированной собственным поступком.

– Сейчас придут другие, – сообщил Итан.

– Идти можете?

– Посмотрим.

Отшвырнув стул, затарахтевший по линолеуму, Беверли бросилась к Итану.

– Держитесь за меня на случай, если равновесие откажет.

– Уже отказало.

Он уцепился за руку Беверли, и она потащила его по коридору обратно. К моменту, когда они добрались до поста медсестры, Итану уже каждый шаг давался с трудом.

Сворачивая за угол, он оглянулся и увидел, что медсестра Пэм пытается сесть.

– Быстрей! – поторопила Беверли.

Главный коридор был по-прежнему пуст, и они уже пустились бегом.

Дважды Итан спотыкался, но Беверли, подхватывая, удерживала его в вертикальном положении.

Веки у него потяжелели, седация нисходила на него, как теплое мокрое одеяло, и ему хотелось лишь найти какой-нибудь тихий, укромный уголок, чтобы свернуться калачиком и заспать это все.

– Еще держитесь? – спросила Беверли.

– На волоске.

Дверь в торце коридора маячила в пятидесяти футах впереди.

Беверли прибавила шагу.

– Ну же, – подстегнула она, – я слышу, как они спускаются по лестнице.

Итан тоже это слышал – гомон голосов и множество шагов за дверью на лестницу, которую они миновали буквально только что.

В конце коридора Беверли рывком распахнула дверь и выволокла Итана через порог на загроможденную лестничную площадку, от которой шесть ступенек взбирались к другой двери наверху со светящимся красным знаком ВЫХОД над ней.