Евангелие рукотворных богов - Вадим Вознесенский

– Уходим.

Дорога наверх много времени не отняла, и несколькими мгновениями позже беглецы оказались на тускло освещенной улице. Ключник, глядя на фонари, хмыкнул:

– Могут, если захотят… Где здесь река?

– В ту сторону, – кивнула наемница, – там и пристани.

Бегом, стараясь держаться в тени, спутники добрались до портовой зоны. Старый, настоящий порт находился выше, загроможденный большими, давно уже не используемыми судами, а здесь, вероятно, раньше была пристань для легкой частной флотилии. Небольшие лодки, покачивающиеся на волнах, казались хрупкими скорлупками рядом со ставшими на вечную, наверное, стоянку баржами с обшитыми железом бортами. Однако отдельные шлюпки были очень неплохи – удобные для путешествия троих человек, но не настолько большие, чтобы нельзя было идти на одной паре весел, они вдобавок были оснащены еще и парусами. Удивительно, но за всю дорогу беглецам не попалось навстречу ни одной живой души, и порт тоже встретил их гробовым безмолвием. Ключник привередливо исследовал все суда и наконец выбрал лодку, по одному ему известным признакам отличавшуюся от остальных.

– Ты под парусом ходить умеешь? – окликнул он Стерву.

– Не-а, – протянула девушка.

– Будем учиться. – Рахан забросил под лавку вещи и сел на весла. – Отвязывай.

Стерва, недовольно бурча, полезла к носу и сразу же чертыхнулась:

– Во, смотри, уплыли! – Лодка соединялась с пирсом толстой ржавой цепью со здоровенным, не менее ржавым замком.

Ключник, вздохнув, тоже перебрался в носовую часть.

– Видал? – Наемница провела ладонью по ряду колец, вбитых в камень пристани, и свисающих с них цепей. – Здесь тебе не хутор – бери не хочу!

Рахан молча подергал звенья. «Ну-ну, может, порвешь?» – усмехнулась Стерва, потом он осмотрел замок. Потянулся и достал нож, что отдал ему Лекарь.

– Как я сразу не догадалась! Разрежешь! – не унималась наемница.

Калека аккуратно отцепил тонкое колечко, закрепленное у рукоятки, легко выпрямил упругую проволоку и отогнул кончик.

– О!

Стерва откровенно потешалась, до тех пор пока Рахан не вставил импровизированную отмычку в скважину. После трех-четырех ковыряющих движений он отбросил дужку замка.

– Не зря тебя Ключником прозвали, да? – только и нашлась девушка.

– Наверное, – проворчал Рахан. – Гребем.

Одетый в камень берег негостеприимного Осетрова начал медленно удаляться.

Ни один здравомыслящий командир не отважится вести своих людей в ночную атаку. В темноте приходят лишь тати, уверенные в беззащитности своих жертв. Бой ночью – почти наверняка резня, где рубят наобум, не разбирая своих и чужих, оскальзываясь в крови и повинуясь лишь инстинктам. Нет, благородные воины строят свои полки в свете дня, блеске начищенных доспехов и пестроте плюмажей. Война прекрасна под басовитую дробь барабанов и мерную поступь закованных в броню лошадей. Так романтично, когда сотни веллитов единым движением натягивают свои луки, а лавина конницы с шага переходит в галоп. Прекрасно и романтично до тех пор, пока первая стрела не найдет незащищенную плоть, а остановленные частоколом копий всадники не покатятся кубарем под алебарды пешего строя. Но даже тогда в войне остается нечто… честное. Увы, сейчас так не воюют.

Нападающие – не воры и не воины, ночь для них – лучшее время суток, мотивы – неподвластны человеческому разуму. Они научили людей воевать по-своему, в ужасе защищая свою шкуру и забыв о достоинстве и жалости. Благородство, как же. В город пришли дикие звери.

Ключник смотрел на Осетрово и видел вспышки огня, а иногда и светящимся пунктиром рассекающие тьму трассы, он слышал глухие хлопки и дробные трели – наверное, ситуация вынудила оборонявшихся прибегнуть к помощи бережно хранимого оружия предков. А еще он чувствовал отрешенную радость хищника, уловившего отчаяние в глазах жертвы, и яростный азарт борьбы с не поддавшимися страху. И хотел, хотел оказаться там, выныривать из тьмы в растерянную толпу и терзать, кромсать податливые тела. Нет, конечно, его еще не изгибало колесом и внезапно растущие мышцы не рвали в клочья одежды. Косматая шерсть не покрывала лицо, и пальцы, удлиняясь, не превращались в когти. Просто он ощущал зловещие эманации, исходящие от кровожадных тварей. Странная связь возникла между человеком и волколаками. Что вело этих чертовых псов по стопам Ключника и какая страшная печать лежала на нем? Он бы схватился за голову, если бы одна рука не была зафиксирована повязкой, а вторая не лежала на деревянной рукояти.

Ключник со Стервой налегли на весла.

Лютый зверь, ненавидимый всеми, припав к земле, неотрывно следует известной лишь ему путеводной нити. Он может сбиться, может потерять след, но то ли сверхъестественное чутье, то ли воля провидения все равно неумолимо подталкивает его в нужном направлении. Препятствия не в счет – он беспощадно сметет любого, кто осмелится преградить дорогу. Тварь клином разрывает реальность, оставляя позади лишь смерть и пустошь. Но не смей рассуждать о торжестве Тьмы. Гроссмейстер тоже сначала убирает с доски фигуры, прежде чем начать новую партию.

То было великое время, воистину. Пускай говорят, что люди утратили веру и отвернулись от богов – в вещественном мире им оставался лишь шаг, чтобы самим стать Творцами. Вера? Зачем питать своими эмоциями нематериальные сущности, принимающие разные обличья ради неведомых целей. Помни, понятия Добра и Зла придумал Человек. Люди шли к счастью, добиваясь всего своими руками. Общечеловеческие ценности – откровения и заповеди, навязанные свыше? Нет, просто нормальные принципы жизнедеятельности, направленные на всеобщее благосостояние. А многочисленные храмы распространенных и не очень религий, разбросанные то тут, то там? Седобородые прелаты давно забыли, какого поклонения требуют боги. Да и вдумайся – кому возносят молитвы у золотых алтарей? Мессии и Сиддхартхи, Воины Духа, Пророки – разве были они богами? Они люди! Люди верили в людей, а боги, истинные боги, отвернулись от мира, но это не принесло несчастья. Человек сам, без посторонней помощи, покорил землю, небо, море, научился подчинять себе духов энергий, еще какой-нибудь век – и человечество достигло бы своей золотой эры. Если бы не пришла беда. Надо признать, боги здесь были ни при чем. Люди винили людей, но кто знает… С одним нельзя не согласиться – человечество было отброшено назад и получило болезненный удар. И вновь стало нуждаться в богах. Нуждались ли боги в людях? Но при этом связи с потусторонним лишь укрепились. Мир практически вернулся к первородному состоянию, освобожденные океаны энергии истончили мембраны реальностей и сюда, как когда-то давным-давно, вновь нашли дорогу самые диковинные твари. И речь идет даже не о пресловутых волках – теперь ведь мало кто изумляется, услышав об увиденном в лесу грифоне или, например, единороге. Конечно, полагать, что грифон – просто крылатая кошка, а единорог – рогатая лошадь, нелепо, эти образы лишь попытка человеческого воображения овеществить Непознаваемое.