Вторая мировая война. Ад на земле - Макс Хейстингс

Британия держала в Средиземноморье довольно большой флот, но адмирал Эндрю Каннингем, в отличие от Черчилля, понимал, насколько уязвимы корабли без прикрытия с воздуха. На протяжении двух с лишним лет после того, как Франция вышла из мирового конфликта, а Италия, напротив, присоединилась к нему, британском флоту отчаянно недоставало как авианосцев, так и наземных баз, с которых могли бы подниматься в воздух самолеты. Британские истребители не могли, вылетев с аэродрома на Гибралтаре, Мальте, в Египте или Палестине, пересечь огромные воздушные пространства от берега до берега, а их противники располагали практически неисчерпаемым выбором баз. Удивительно, что при таком неблагоприятном балансе сил и общей стратегической слабости Королевский флот продержался с 1940 по 1943 г. и даже осуществлял некоторые миссии в Средиземноморье. Опыт, отвага и изобретательность Каннингема и его капитанов более чем уравновешивали количественное превосходство итальянских боевых кораблей. Что же касается сухопутных войск, лишь горсточка британских и колониальных дивизий сражалась в североафриканской пустыне, а бόльшая часть армии оставалась дома – отчасти для обороны на случай вторжения, отчасти из-за недостатка оружия и снаряжения и отсутствия кораблей, на которых можно было бы перевезти солдат за море, а потом еще и снабжать их. Сражения в пустыне оказали на исход глобального конфликта едва ли более существенное влияние, чем стычки французских и английских рыцарей в промежутках между основными битвами на исход Столетней войны. И все же битва в Северной Африке завладела воображением западного мира и приобрела огромное символическое значение в глазах британского народа.

Сражение разворачивалось на узкой полосе средиземноморского побережья – порой ширина этой полосы не превышала 60–70 км, – и почва там подходила для перемещения танков. Тридцать два месяца, с сентября 1940 г. по май 1943 г., два войска пытались одолеть друг друга в ряде схваток, и в результате их танки проехали более 3000 км по этой прибрежной зоне. Чаша весов склонялась то в одну, то в другую сторону, и многое определялось расстоянием от базы, откуда поставлялись топливо, боеприпасы, провиант и вода: англичане более всего преуспевали в 1941–1942 гг., когда не слишком отрывались от дельты Нила, а их противник жался к Триполи. Не стоит романтизировать никакие разновидности войны – в любом случае солдат предпочел бы мирно сидеть у себя дома, а не воевать, и погибать в горящем танке под Бенгази ничуть не слаще, чем под Сталинградом. Но по крайней мере пустыни пусты – там не погибали гражданские, не уничтожались дома и города, то есть хотя бы не происходило тех ужасов, которые война принесла в более населенные регионы.

И хотя воевать в пустыне тоже нелегко, в долгие периоды затишья между битвами здесь все же условия существования были полегче, нежели зимой в России или в Азии в пору муссонов. Порой можно слышать утверждение, будто в Северной Африке война шла «без ненависти». Это явный перебор – конечно, здесь тоже был страх, а где страх, там и злоба; нормальные люди в пылу битвы ничего хорошего не думают о тех, кто стремится их убить. Но в Африке обе стороны сумели избежать крайних проявлений жестокости, в том числе расправы с пленными. Итальянцы и немцы, жители Британии, Индии, Австралии, Новой Зеландии, Южной Африки выживали и сражались в чуждой им и дикой обстановке, на земле, к которой никто из них не был эмоционально привязан. И более страшным, чем противник, врагом были песок и мухи, жара и жажда.

Осенью 1940 г. Муссолини не терпелось добиться наглядных успехов, которые позволили бы ему претендовать на часть добычи в общей победе государств оси, а в победе уже все были уверены. Ни в сухопутных, ни в морских сражениях его армия опыта не имела, но дуче жаждал иноземных походов и завоеваний, которые придали бы авторитет фашизму и укрепили бы шаткий дух его народа. «Армии нужна слава», – твердил он. Ливия, колония Италии, примыкала к Египту, который англичане контролировали силами всего лишь одной британской дивизии, Седьмой танковой, и двух вспомогательных подразделений – индийского и новозеландского. Вскоре к ним прибыли еще две австралийские дивизии. Англичане пребывали в Египте на птичьих правах: Египет был суверенным государством под властью короля Фарука, англичане же находились на его территории якобы лишь для защиты Суэцкого канала. Каирское правительство официально не вступало в войну вплоть до февраля 1945 г., и большинство египтян отдавало свои симпатии державам оси, мечтая об окончательном освобождении после 70 лет английского господства. Эти взгляды разделяли арабские националисты по всему Ближнему Востоку, и первоначальные успехи Гитлера лишь подогревали их ненависть к британскому владычеству. В августе 1940 г. секретарь Великого Муфтия Иерусалима наведался в Берлин с предложением подготовить восстание в Ираке. Он также предлагал снабжать мятежников в Палестине и Трансиордании – а таковые непременно появятся – оружием, которым вишистская Франция располагала в Сирии. Единственное, что требовалось от нацистов, – гарантировать повстанцам независимость будущих арабских государств.

Однако в 1940 г. германское руководство не проявило особого интереса ни к мусульманским бунтам, ни к арабской свободе. Хуже того – оно передоверило дипломатические игры в этом регионе Италии. Понятно, что свободолюбивые порывы местного населения никак не совпадали с мечтой Муссолини об африканской колониальной империи: во имя этой мечты итальянские генералы уже вырезали многие тысячи ливийцев и абиссинцев. Лишь в 1941 г. немцы завязали самостоятельные отношения с арабскими националистами, особенно в Ираке и Персии. Но их запоздалое и не слишком усердное вмешательство англичане быстро пресекли и укрепили свое господство в регионе.

В сентябре 1939 г. Великобритания напомнила Фаруку о пункте в договоре между двумя странами, согласно которому Египет был обязан в случае войны предоставить «всяческую помощь, в том числе возможность пользоваться гаванями, аэродромами и другими коммуникациями». С этого момента англичане рассматривали страну скорее как свою колонию и распоряжались тут всем через посредство своего посла сэра Майлза Лэмпсона. У берегов Александрии разместился средиземноморский флот, а в феврале 1942 г. английские отряды вошли в Каир и подавили в зародыше восстание. Во время войны среди местного населения еще не раз вспыхивали голодные бунты. Нищенское существование фелахов разительно отличалось от сибаритского образа жизни британских колонизаторов, роскошного отеля Shepheard, спортивного клуба Gezira, от комфортных казарм и отлично снабжавшихся баз в дельте Нила. К «черномазым» англичане относились с чудовищным высокомерием.

Попадавшие в эти места американцы дивились и заносчивости англичан, и имперскому самомнению, им казалось, будто англичане и сражения в западной пустыне считают чем-то вроде мероприятия из спортивного календаря. Не совсем справедливо: на самом деле и сражались всерьез, и погибали, но такова уж традиция британской армии – превращать войну в видимость забавы. Правда и то, что до конца 1942 г. англичане вели кампанию в Северной Африке дилетантски и порой вдохновенно одерживали победу, но чаще глупо проигрывали.

«На бумаге» силы Муссолини были очень велики, и летом 1940 г. казалось вполне вероятным, что итальянцам удастся вытеснить англичан из северной и восточной Африки. Итальянцев в Африке собралось 600 000 человек; под командованием Уэйвелла на Ближнем Востоке, в Кении, Судане и Сомали было менее 100 000 солдат. В августе итальянцы почти без кровопролития захватили Сомали. Черчилль рвал и метал. Сражаться подданные Муссолини отнюдь не стремились, но победы согревали их сердца. В тот краткий период, когда возникла надежда недорогой ценой завоевать Африку, а люфтваффе тем временем увязло в сражениях над Британией, некий итальянский журналист с гордостью и упованием писал (вот уж поистине национальный гений самообмана!): «Мы попытаемся самостоятельно выйти к Суэцу – возможно, мы и войну выиграем вовсе без немцев»3. Но, чтобы успешно проводить столь крупномасштабные операции, Муссолини не хватало ни ресурсов, ни последовательности. С одной стороны, он демобилизовал часть раздутой армии – отпустил крестьян собирать урожай. С другой стороны, пренебрег элементарным правилом сосредотачивать все силы в единый кулак и решил заодно захватить Югославию и Грецию. Приоткрывшуюся ненадолго возможность овладеть Мальтой дуче упустил. Его генералам в Северной Африки недоставало снаряжения и опыта, а главное – решимости. В сентябре 1940 г. военное министерство Италии вернулось к практике мирного времени – заканчивать все дела к двум часам дня. Характерное для итальянских военачальников умение «не замечать» войну.